Пять пустых дней

перья кецаля,
радужный жадеит,
всё разбито и сгинуло...
Ацтекская песня хранителя птиц

Налетевший из джунглей ветер разнёс торжествующий крик над всем Теночтитланом. Разрисованный высокий жрец вытащил горячее окровавленное сердце из рассечённой груди принесённого в жертву пленника, захваченного в последнем набеге. Стоящий рядом воин-ягуар привычным движением столкнул тело по каменным ступеням усечённой пирамиды. Тысячи собравшихся у подножия людей приветствовали его действия одобрительным гулом. У основания пирамиды валялись сотни трупов с вырванными сердцами.
”Этот последний” - шепнул на ухо жрецу помощник, подведя связанного загорелого юношу. В глазах пленённого застыло достоинство и в то же время покорность своей неизбежной судьбе.
” Бог войны Уицилопочтли, колибри Юга - прими нашу жертву” - беззубый жрец дал знак двум воинам-ягуарам, которые тут же подхватили юношу и положили на каменную плиту жертвенного алтаря. Жрец взмахнул острым ножом из обсидиана и ещё один крик утонул в рёве толпы.
”Такова воля богов” - уставший жрец вытер крупные капли солёного пота с морщинистого лба. Стоящие рядом согласно закивали в ответ. Подступал дарующий прохладу вечер. Багряное солнце, глаз бога Тонатиу, неумолимо скрылось за горизонтом, словно преследуемая охотниками капибара. Тенотчитлан окутала тьма.
Так один за другим пролетали месяцы. За первым, Атлькоулако, посвящённому воде следовал месяц Тлакашипеуалистли (обдирание человека), шестнадцать дней проходили церемонии и парады со жрецами, танцующих в надетых на них кожах жертв. Считалось, что кожи обладают магической силой. Затем следовали торжества, посвящённые богу Тлалоку, в жертву приносились дети. На праздник Богини Молодого Зерна жрецы расправлялись с девочкой-рабыней, после чего следовали восьмидневные пиршества и обжорство маисом.
И вот наступил десятый месяц - ”падение плодов”. Гордые и недосягаемые орлы величаво парили над городом теночей. Толпы народа стекались на ритуал в честь бога огня Уеуетеотля. Захваченные военнопленные из соседнего государства Уэхоцинго понуро стояли в стороне. Помощники жреца подходили к каждому и сдували им в лицо пудру уаухтли, чтобы те не чувствовали боли в последующие несколько минут. Одурманенные пленники танцевали вместе с ацтеками возле огромного пылающего костра, после чего валились в него кучей, вытаскиваемые потом ещё живыми, чтобы извлечённые их сердца подавались богам бьющимися. ..
Кровь впиталась в землю Теночитлана, боль отпечаталась на его каменных стенах. Опьянённые религиозным экстазом теночи жили от праздника к празднику, от ритуала к ритуалу, жертвоприношения возбуждали их больше, чем белый вязкий пульке.
Последний месяц Искалли так же требовал жертв. Ими становились женщины, которые одевались в бумагу аматль , после чего сопровождались в Куаутитлан, где приторачивались к столбам и расстреливались стрелами.
А затем...Пять пустых дней. Если боги приняли жертвенные подношения, значит мир будет жить. Никто ничего не делал. Не зажигались огни, не играла музыка, не предавались любви. Высокий беззубый жрец стоял на вершине пирамиды и смотрел, как бог Луны Мецтли плавно проплыл в чёрном небе, неся сосуд с водой, на котором был изображён кролик. Метцли удалялся над полями мильпа, домами калли, пустым тиаксисом - большим рынком в сторону пустыни с растущим на ней пейотлем и дальше - в сторону гор. Пять пустых дней - короткая передышка перед новыми набегами, возлияниями, оргиями, жертвоприношениями. Если всё было сделано верно, бог смерти Миктлантекутли и его жена Миктлансиуатль не заберут живых в свой дом не севере - Тлальшикко, где их будут терзать демоны-цицимиме. Жрец смотрел на редкие звёзды, беспокойные и опасные джунгли потухшими глазами, такими же пустыми, как его потерянная душа...

Использован материал из книги Виктора фон Хагена ”Ацтеки, майя, инки”.