Кровавая симфония Глава 6 18+

Если бы когда-нибудь Алексису сообщили, что в мире, в котором он живёт, существует его тёмное отражение, юноша ни за что бы не поверил. Он бы покрутил пальцем у виска или просто решил бы, что говорящий — сумасшедший, и не более того. То, что произошло с его девушкой и подругой, можно было бы отнести к ритуальному убийству, подражательству или чему-то подобному, на что способен обычный человек. Однако то, что он видел, до сих пор стояло у него перед глазами. Безумные глаза Мирчи были похожи на нечто нереальное, такого не может быть. Одержимый маньяк, которых показывают по телевизору в криминальных хрониках, будто вышел из экрана. Аура, которую Алекс ощутил в тот момент, испаряла воздух, надежды, оставляя только дикий страх. Откуда ни возьмись появилась девица, которая флиртовала с ним в университете. Что, чёрт возьми, это было? Прохладу юноша ещё мог объяснить, но ледяные стены, иней. Откуда им взяться в середине сентября? Поток вопросов, будто прорванная труба, заполнял голову Боуна, пока он нёс на своей спине раненую девушку. Она была без чувств, бледная и, казалось, мёртвая, чего сильно боялся Алексис. В тот момент, когда они оторвались от преследовавшего полицейского, Алекс хотел позвонить в скорую, но девушка лишь рассмеялась и, заявив, что способна справиться сама, трясясь, попыталась сделать несколько шагов, но упала и больше в сознание не приходила. Тогда у него возникла идея нести её на себе. Пусть он и не считал себя слабаком и мог спокойно поднять Хелен, его тело было иного мнения. Юноша прошёл несколько метров, после чего его ноги начали ужасно болеть, мышцы были натянуты, как тетива, и вот-вот готовы были порваться. Несмотря на то, что ему было тяжело, он старался как можно чаще следить за состоянием девушки и за тем, что происходило позади них. Чувство, что они могли попасть в руки Мирче, всё больше и больше вызывало у юноши чувство паранойи. Девушка тихо дышала, иногда всхлипывая. Алексис всё никак не мог поверить в то, что она ему сказала. Она — вампир! В его голове проносились мысли, пытаясь найти объяснение увиденному. Мысли метались, не желая складываться в единое целое. Ему не хотелось верить в реальность происходящего. Вампиры, охотники, и его дядя, каким-то образом связанный с этим.
«Это какая-то неудачная шутка», — подумал Алексис, и на его лице появилась улыбка. Всё, что он вспоминал, вызывало у него усмешку, как у человека, страдающего неврозом. Юноша мотал головой, отрицая саму ситуацию как плод своего больного воображения, поражённого горем. Он так углубился в свои мысли, что не заметил, как «груз» с его спины исчез и оказался прямо перед ним. Боун вскрикнул от неожиданности и, отступая назад, споткнулся о свою же ногу и упал на мокрый асфальт. Его сердце бешено колотилось, заставляя ощущать неприятную боль под рёбрами. Девушка лишь звонко рассмеялась, видя в его испуге что-то забавное. Возможно, из-за лица юноши, которое меняло цвет: то на красный, то на белый. Она улыбалась так широко, что её острые длинные клыки блестели, делая картину происходящего довольно пугающей.
— Ты такой забавный, Алексис Боун, — произнесла вампирша, прикрывая рот тыльной стороной ладони. — Видели бы ты только своё личико. Похожи на маленького испуганного щенка.
— Не вижу в этом ничего смешного, — возмутился парень.
— Извиняюсь, — девушка убрала ладони от лица и, подойдя к пареньку, протянула ему руку. — Давайте знакомиться. Я Корнелия.
Алекс посмотрел на протянутую ладонь, а затем на саму девушку. Она была одета не по погоде. Её образ больше походил на школьный: белая рубашка, конечно, испачканная из-за падения, клетчатая юбка выше колен. Из тёплого на ней были лишь гольфы в золотистую и красную клетку. Волосы, что были заплетены в косу, растрепались, но это никак не портило внешний вид. Корнелия улыбнулась, стараясь показать своё дружелюбие, но самому юноше это не вызывало никакого отголоска. Он опёрся о землю и сам поднялся на ноги, оставив вампиршу в неловкости. Она кратко дёрнула уголками рта, будто старалась приободрить себя. Боун отряхнул джинсы и произнёс:
— Откуда ты меня знаешь?
— О тебе сейчас многие говорят, — на бледном личике Корнелии снова расцвела улыбка. Она снова оказалась перед Алексисом, взяв того за руку. — Но нам некогда об этом говорить. Нужно спешить. Если останемся здесь, то его ищейки найдут нас.
Корнелия решительно взяла его за руку и повела в сторону дома. Её пальцы крепко обхватили его запястье, и Алексу показалось, что она может сломать ему руку. Он попытался вырваться, но та не отпускала. Корнелия смотрела на него, нахмурив тонкие брови. Ей явно не нравилось, что он сопротивляется, но Алексис не хотел идти, пока не получит ответы на свои вопросы. В душе Алекса смешались противоречивые чувства. Страх отступил, и он почувствовал себя более уверенно. Он выпрямился и потёр запястье, не сводя глаз с девушки, словно ожидая нападения. Корнелия сменила выражение лица на более спокойное. Её аккуратный рот то открывался, то закрывался. Она хотела что-то сказать, но Алекс опередил её:
— Я не пойду, пока ты не ответишь на мой вопрос, — прошипел он. — Что имел в виду Питиш?
— Хватит спорить. Нам нужно идти к твоему дяде. Если останется время, ты сможешь спросить у него всё, что хочешь. А сейчас ты только отнимаешь у него время своим упрямством, — ответила Корнелия.
Девушка снова взяла его за руку, но на этот раз не смогла сделать и шагу. Парень стоял неподвижно, словно его ноги были залиты цементом. Корнелия обхватила его запястье обеими руками и попыталась снова. Но попытка не увенчалась успехом, и это начало злить блондинку. Алекс оставался непоколебим, как скала. Его лицо выражало удивление, хотя он не прилагал никаких усилий. Это вызвало дрожь в теле, которую девушка почувствовала.
Гнев сменился, и она снова осмотрела юношу с головы до ног, тихо произнеся:
— Папа не говорил о том, что ты такой сильный.
Внезапно за спиной Боуна раздался громкий звук. Юноша невольно обернулся, чтобы понять, что это было. Звук был таким пронзительным, что мурашки пробежали по всему телу. Но улица была пуста. Ни души. Звук стал ещё громче, словно животное было прямо перед ними. Корнелия коснулась плеча Алексиса и потянула его за собой.
— У нас мало времени. Скорее, пока собаки не взяли след.
По пути они старались держаться узких переулков и более оживлённых мест. Корнелия говорила, что это поможет сбить преследователей со следа, но Алексис не очень-то верил в это. Они больше не разговаривали. Когда до дома оставалось совсем немного, девушка начала напевать себе под нос, иногда даже пританцовывая. Так продолжалось ещё минут пять, и вот они вышли на знакомую улицу. Алексису стало немного легче. Он смотрел на дом, который приветливо светился огнями. Окна были открыты, и Алексис увидел, как внутри мечутся тени. Там точно был дядя, но не один. Рядом с небольшим забором стоял чёрный джип. Такие машины никогда не ездили по их району, и Алексис сомневался, что кто-то из соседей имеет такое дорогое авто.
Корнелия подошла к Алексу и кивнула в сторону автомобиля:
— Это машина отца. Пойдём.
Девушка обошла машину, оглядываясь по сторонам. Убедившись, что вокруг никого нет, она быстро поднялась по скрипучим ступенькам. Сжав руку в кулак, девушка постучала: три коротких, два длинных, три коротких. Алексис напрягся. У него было странное чувство, что он не к себе домой пришёл, а пытается проникнуть в чужой. Юноша хотел достать ключи, как вдруг за дверью послышался шум. Боун крепко сжал их в руке, готовясь защищаться. Шум сменился шагами, и дверь открылась. В глаза ударил яркий свет. Только когда Корнелия закрыла собой лучи, он смог разглядеть того, кто стоял на пороге. Их встретил высокий парень, и он явно был недоволен, судя по его тону.
— Долго же вы! — воскликнул юноша.
— Мы запутывали следы, чтобы гончие не смогли нас найти, — ответила Корнелия, стараясь говорить как можно мягче. — Прости, пожалуйста.
Юноша фыркнул и отошёл в сторону, позволяя им войти.
Оказавшись внутри, Алекс не узнал дом, в котором прожил столько лет. По углам была рассыпана соль, а в некоторых местах даже были начерчены круги. Проходя по коридору, Алексис заметил на кухне несколько предметов, разложенных на столе. Он подошёл ближе, чтобы рассмотреть. На столе лежало оружие, которого он никогда не видел дома: две винтовки, обрез и пять ножей в кожаных ножнах. Рука юноши невольно потянулась к одному из ножей, словно зачарованная. На рукояти был изображён символ полумесяца. Алексис провёл большим пальцем по гравировке, изучая ее. Затем он вытащил нож из ножен и посмотрел на лезвие. Его украшали незамысловатые узоры, которые при определённом угле зрения превращались в цветы. Лезвие было чистым, не испачканным и не покоцанным, словно его только что выковали. Настоящее произведение искусства. Положив оружие на место, Боун направился в гостиную, откуда доносились голоса. Юноша вошёл в комнату, стараясь не прерывать разговор. Доктор Корнелиус Лафт сидел в одном из кресел, а Драгомир, облокотившись о камин, о чём-то размышлял. До ушей Алексиса донеслись лишь обрывки разговора о том, что им нужно кого-то перевести, и этим кем-то был он сам.
— Не мог бы ты отойти?
Алекс вздрогнул и в замешательстве сделал шаг в сторону. Юноша, который встретил их у дверей, даже не взглянул на Боуна. От него исходил холод, словно в самый морозный зимний день. Он был бледным, худым и высоким, как модель. Его золотистые волосы были аккуратно уложены набок, а одежда выглядела чистой и идеально выглаженной. Молодой человек кивнул в сторону мужчин, которые уже обратили на них внимание, и сел в кресло напротив доктора, развалившись, как на своём троне. Он достал мобильный телефон и начал в нём копаться, всем своим видом показывая незаинтересованность. Корнелия вошла следом. Она улыбнулась Алексису и остальным присутствующим. Тогда Боун понял, что доктор Лафт, Корделия и этот молодой человек — одна семья. Они были слишком похожи друг на друга внешне.
Корнелиус встретил своего бывшего пациента коротким кивком. Драгомир смотрел на племянника несколько секунд, затем вскочил и крепко обнял его. В нос ударил резкий запах табака вперемешку с травами. Юноша почувствовал, как на глаза навернулись слёзы. Но показывать их Драгомиру ему не хотелось, поэтому незаметно смахнул их со щёк.
— Я так рад, что ты в порядке, мой мальчик! — с хрипотцой произнёс дядя.
Мужчина продолжал держать парня за плечи, внимательно осматривая его с головы до ног. Алекс почувствовал, как на него нахлынули эмоции. Он ощутил тяжесть страха и напряжения, которые изводили его. И самое страшное из них — неизвестность. Он был единственным человеком, способным ответить на вопросы, которые мучили его. Пока еще есть время, о котором так волновалась Корнелия.
— Дядя, — Боун коснулся рук дяди и сжал их. — Скажи мне, что происходит? Мирча пытался убить меня. Он говорил какую-то чушь о хозяевах и об избранном.
Драгомир опустил глаза. Убрав руки с плеч племянника, мужчина отошел. Он повернулся в сторону Лафта. Корнелиус встал с кресла и поправил очки. Его глаза ярко-голубого цвета были полны печали, когда он смотрел на своего друга. Алекс переводил взгляд с дяди на доктора, надеясь увидеть в их глазах подтверждение того, что всё происходящее — просто недоразумение или шутка. Но чем дольше он всматривался в их лица, тем больше убеждался, что всё это — реальность.
— Дядя, — произнёс юноша, привлекая внимание Драгомира. Тот повернулся к Алексу и тяжело вздохнул. Было видно, что ему тяжело говорить то, что он хотел сказать. Он нервно потёр нос и ответил:
— Лекси, есть кое-что, от чего я хотел бы тебя уберечь. Я не хочу рассказывать тебе о том, что ждёт тебя в будущем. Но оно уже пришло к тебе, и бежать от него бесполезно.
Драгомир сделал паузу.
— Ты избранный Советом Старейшин, мой мальчик. Тебе суждено совершить великое дело — спасти нас от жатвы.
Алексис не сводил глаз с дяди и пытался понять смысл его слов.
«Избранный», — пронеслось у него в голове. — «Я избранный?»
Юноша в изумлении отступил назад и направился в сторону кухни.
«Это не может быть правдой, — говорил он себе. — Может, мне это снится?»
Драгомир хотел было подойти к племяннику, но холодный голос Лафта заставил всех присутствующих насторожиться, включая самого Алекса. Корнелиус повернулся к окну. Подойдя к нему, мужчина взялся за край шторы и медленно отодвинул её. Он нахмурил свои густые брови и сказал:
— Охотники близко. Скоро они будут здесь.
Мужчина повернулся к юноше, который сидел в кресле.
— Уорд, подготовь машину. Нужно как можно скорее уехать отсюда.
Молодой человек нехотя отложил телефон. Поправив пиджак, он направился к выходу. Драгомир тоже не стал медлить. Он ещё раз взглянул на племянника и быстрым шагом пошёл к лестнице на второй этаж. Корнелиус продолжал смотреть в окно, ожидая приближения врагов. Корнелия встала с дивана и подошла к Алексу.
— Тебе нужно собрать вещи. Те, которые понадобятся тебе в первое время, — сказала она тихо.
— Я больше не вернусь сюда? — удивлённо спросил он. — И куда вы меня повезёте?
— По крайней мере, в ближайшее время, — добавил доктор Лафт. — Тебе нужно будет некоторое время оставаться в безопасном месте. Ты очень важен, Алексис. Особенно для нашего мира.
Юноша посмотрел на доктора. В его голове царила сумятица, настоящий ураган мыслей. Он был не готов к таким кардинальным изменениям. Корнелия пыталась успокоить его, нежно поглаживая по спине. Это не приносило успокоения, но какая-то часть его была благодарна за эту «поддержку». Алексис поднялся наверх. Резко открыв дверь своей комнаты, он начал метаться по ней, собирая в рюкзак самое необходимое. Ему никогда не приходило в голову, что он снова будет в спешке покидать это место. Но теперь Алексис убегал не от бесконечных пьянок дяди, а от неизвестной опасности, о которой он даже не подозревал. И он не знал, реальна ли она. Всё происходило так быстро, что было трудно улавливать информацию, не говоря уже об анализе. Собрав всё, Алексис ещё раз оглядел комнату. Это было его убежище, которого у него никогда не было. Уходить было так же тяжело, как и возвращаться после долгого отсутствия. Казалось, что эти стены могут рухнуть от одиночества и обиды на него. Алекс бросил взгляд на шкаф, где всё также висела их с Хелен фотография. Без неё он не мог уйти. Он осторожно снял её с дверцы, сложил пополам и положил в карман рюкзака. Теперь он готов. Его ладонь коснулась холодной ручки и потихоньку закрыла дверь.
Драгомир встретил племянника у лестницы. В руках у него была небольшая тетрадь в кожаном переплёте. Из неё торчали плотно прижатые страницы, а на одной из них висела маленькая серебряная подвеска в виде ласточки, держащей в лапах полумесяц. Мужчина протянул тетрадь юноше со словами:
— Вот возьми. Это принадлежало твоей матери.
Алексис взял тетрадь в свои руки. Обложка была мягкой на ощупь, но от времени совсем истрепалась, а пожелтевшие страницы говорили о том, что она долгое время пролежала в каком-то шкафу. Алексис провёл пальцами по ней, словно касаясь чего-то сокровенного.
— Уже пора, — сказал Корнелиус, стоя в прихожей.
Дядя и племянник спустились вниз. Их уже ждали. Корнелия мило улыбнулась, а Лафт коснулся плеча дочери, что-то шепнул ей на ухо. Девушка поклонилась и скрылась за дверью.
Доктор накинул пальто и сказал:
— Не беспокойся, Драг. Я позабочусь о нём.
Драгомир ничего не ответил. Корнелиус ухмыльнулся и вышел. В доме остались только двое. Алекс посмотрел на дядю. Он все еще не находил покоя. Голова пухла от событий, и было похоже на переполненную чашу. Мужчина стоял молча, потирая затылок, стараясь не смотреть на юношу.
— Ты не поедешь со мной? — спросил Алекс.
С одной стороны, он был раздосадован тем, что уезжает без каких-либо объяснений, а с другой — он оставлял близкого человека в опасности, отправляясь в путь в одиночку.
— Тебе нужно ехать. Лорд — человек суровый. Ждать не любит, — ответил дядя. — Да и придержать этого самодовольного ублюдка надо. А то такая молодежь пошла.
— Мне всё равно, кто меня ждёт. Пусть ждёт ещё двадцать лет. — Алексис поравнялся с дядей, не отрывая взгляда от его лица. Обида жгла его изнутри. Хотелось высказать всё, что накопилось, но вместо этого он, как маленький мальчик, разрыдался. А ведь ему уже двадцать.
Его дядя стоял как скала, а он плакал как девчонка, и это было унизительно.
Драгомир коснулся его плеча и притянул к себе. Он обнял его так крепко, как только мог. Даже сквозь объятия юноша чувствовал его боль и стук сердца, которое громко билось в груди.
— Прости, Лекси. Прости старого дурака, — прохрипел он. — Я трус. Не смог защитить свою сестру — твою мать. Но жизнь даёт мне второй шанс, и я не упущу его. Поверь мне, тебе нужно уехать как можно скорее. Аластар Ницэ — твоя опора. Пока меня не будет рядом, обещай, что не станешь снова терять связь с миром. Смерть Хелен не на твоей совести. Запомни это.
В горле стоял ком, мешавший издать хоть звук. Да и что можно было сказать? Ни один из них не мог облегчить душевную боль, которая с каждой секундой становилась всё сильнее. У Алекса было дурное предчувствие, перед ним возникали слишком яркие образы. Они придут за ним. Возможно, убьют. От одной такой мысли волосы вставали дыбом, а сердце разрывалось и бешено колотилось.
Драгомир, словно чувствуя беспокойство племянника, крепко обнял его и сказал:
— Всё будет хорошо, Лекси. Клянусь.
— Ты всегда относился к клятвам с пренебрежением, — произнёс юноша, пристально глядя на своего дядю.
Мужчина усмехнулся, ласково потрепав Алекса по волосам.
— Клятва — это слишком ответственное дело, чтобы относиться к ней легкомысленно. Запомни это.
Алекси неуверенно кивнул. Драгомир снова похлопал его по плечу и тогда юноша понял, что пора.
Спускаясь по ступеням, он испытывал смешанные чувства. Паника нарастала в нём, подобно вирусу, но он всё ещё сохранял контроль над собой. Боун подошёл к внедорожнику. Огромный автомобиль рычал, выражая готовность к дороге. За рулём сидел доктор Лафт, который встретил его с печальной улыбкой. Рядом с ним была Корнелия. Девушка смотрела на юношу, но ничего не говорила, лишь весело помахала ему рукой. Уорд вышел из машины с правой стороны. Его ярко-голубые глаза горели от раздражения, и Алексу стало ещё более неловко.
— Поторопись, избранный! Мы и так потеряли слишком много времени, — произнёс он, открывая багажник.
Алексис поспешно забросил сумку в багажник и поспешил занять своё место. Драгомир наблюдал за ним с тяжёлым взглядом. Он выглядел задумчивым и печальным, словно вот-вот растворится в серости их жилища. Юноша снова взглянул на него.
— Я вернусь, — громко произнёс он.
Джип тронулся с места, и образ дяди начал отдаляться всё дальше и дальше, оставляя Алексиса наедине с чувством одиночества. В этот момент он ощутил страх, потеряв самого близкого человека. Раньше он мечтал о путешествиях и новых местах, но после недавних событий единственное, чего он желал, — это покинуть этот мир. Огни фонарей мелькали всё быстрее и быстрее. Он не знал, что ждёт его впереди, но понимал, что его жизнь уже не будет прежней, и ему придётся либо смириться с этим, либо бороться.

Эта ванная комната была одной из самых просторных в доме. Её высокие белые стены были украшены живописными пейзажами и старинными гобеленами. Колонны с резными фигурами устремлялись вверх, поддерживая стеклянный купол, через который открывался прекрасный вид на звёздное небо и восходящую луну, чьи лучи освещали лазурную воду купели. Это было поистине сказочное место, долгое время окутанное тишиной и одиночеством. В отличие от других комнат в родовом замке клана Ламагра, ванная комната располагалась в самом дальнем крыле и занимала значительную площадь. Нынешняя хозяйка не особенно любила это место и использовала его для хранения ненужных вещей, особенно картин, ваз и многого другого. Однако Лайза сразу же нашла применение этим предметам, украсив помещение. Теперь комната напоминала музей, готовый поведать о былом о прошлом, и стала идеальным местом для уединения и приведения мыслей в порядок. Холодная вода в купели идеально подходила для этого. К счастью, для вампирши не было никакого дискомфорта. Будучи равнодушной к перепадам температуры, она без проблем погружалась в ледяную воду, выпуская изо рта клубы пара.
Лунный свет проникал через витражное стекло, создавая причудливые узоры на воде. Сиреневые глаза устремились к потолку, разглядывая усыпанное звёздами небо, стараясь распознать как можно больше знакомых созвездий. Лайза никогда не была увлечена астрономией и изучением небесных тел, но её отец очень любил эту тему. Он рассказывал ей много интересного, как с точки зрения мифов, передающихся из уст в уста, так и с точки зрения науки. Хотя девушка и не смогла полюбить это занятие, именно оно было воспоминанием об отце, что вызывало у неё искреннюю улыбку. Однако вскоре она сменилась тоской, которую она ненавидела больше всего. За те долгие годы, что успела прожить Лайза, ей пришлось смириться с этим мрачным чувством, которое поселилось в её сердце.
В ванной комнате суетились служанки. Одни расставляли зажжённые свечи с благовониями на поверхности воды, а другие принесли на подносах уходовые принадлежности, чтобы помочь своей госпоже привести себя в порядок. Лайза отчётливо уловила до боли знакомый запах — страх. Те, кто прожил здесь больше года, уже испытали на себе «доброту» и «благосклонность» хозяйки дома. Эта женщина не знала границ своим желаниям. По сравнению с ней её единственный сын Эрки был просто душкой. Лайза могла слышать биение сердец служанок. Их темп был настолько быстрым, что можно было бы пуститься в пляс, но лица девушек оставались бесстрастными. Одна из них расчесывала темно-русые волосы госпожи, смачивая их в ароматных маслах, а другая аккуратно втирала уходовое средство в кожу девушки. Из их уст непрерывно звучали комплименты про её тело, черты лица и волосы, но вампирша не обращала на них внимания. Когда слуги закончили, они низко поклонились и поспешно покинули ванную комнату, плотно закрыв за собой дверь. Лайза осталась одна, наблюдая за небосводом под звуки журчащей воды. Девушка зачерпнула в левую ладонь немного воды и начала омывать свои плечи. Кончиками пальцев она проводила от шеи к ключице, затем огибая небольшую грудь, вызывая у себя лёгкую приятную дрожь. Ей нравилось касаться своего тела в такие моменты. Это расслабляло и позволяло ненадолго уйти в себя. Вся эта ненужная суета доставляла вампирше много хлопот. Её многое тяготило. Даже собственный дом стал для неё камерой пыток, пусть даже в моральном смысле. Хотелось просто сбежать, спрятаться в каком-нибудь захолустье и попытаться снова наслаждаться жизнью. Но разве она могла? Лайза подтянула к себе ноги и положила голову на колени. Её хрупкое тельце сжалось, чувствуя себя беззащитной и уязвимой. Она снова погрузилась в тяжёлые мысли, словно не могла жить без этих изысканий над собой. Нет, это требовало размышления. Мальчик, за которым она отправила своих людей, скоро будет на пороге замка в Синае. Его появление — великое благословение. Она обязана помочь ему. Однако откуда он взялся и почему явился так поздно? Его появление было предсказано еще триста лет назад.
Внезапный глухой звук отвлек Лайзу от ее глубоких размышлений. Вампирша осмотрелась: в помещении не было никого, кроме нее и холодных стен. Возможно, что-то произошло за дверью? Вампирша встала. Вода медленно стекала с ее волос и тела, оставляя влажный шлейф. Она двигалась тихо, переставляя ногу с носка на пятку. В руках у нее не было оружия, но оно ей и не было нужно. Если кто-то в здравом уме и нападет на нее, то встретится со своими кошмарами. За дверью царила тишина. Ни голосов, ни каких-либо посторонних звуков. Наверное, послышалось, пронеслось у нее в голове, хотя самой в это не верилось. Девушка развернулась обратно к купели, как вдруг перед ней предстало нечто ужасное. Оно стояло, изломанное, источая отвратительный до тошноты запах. На лице, если это можно было так назвать, почти не было кожи и мышц, оголялись кости. Одежда, испачканная в грязи, волочилась за ней, как ее собственная нога. Лайза стояла неподвижно и не испытывала страха. Само существо не давало ей шевельнуть и пальцем. Вампирша сразу поняла: такими способностями стригои не обладают, а значит, это что-то совсем иное. Нечто протянуло руку к лицу Бринаджи и потянуло к себе. Голос, похожий на рычание голодного зверя, звучал отовсюду:
— Помнишь об обещании?
Глаза вампирши распахнулись в удивлении, которое вскоре сменилось страхом. Впервые за долгое время она услышала биение своего сердца. Как будто огромный ком застрял у неё в горле, мешая дышать. Но ужас отступил, когда она услышала голос Андрея, который был явно обеспокоен состоянием своей госпожи. Лайза проснулась в купели одна, с красным пятном на запястье.
— Моя госпожа, — произнёс мужчина, — с вами всё хорошо? Вы выглядите напуганной.
Андрей внимательно осмотрел девушку и, заметив пятно на её руке, нахмурил поседевшие брови.
— Вы редко засыпаете ночью. Может быть, стоит позвать лекаря?
— Это будет лишним, Андрей, — Лайза накрыла запястье ладонью и слегка улыбнулась.
Мужчина отошёл от купели и подошёл к стулу, на котором лежало сложенное хлопковое полотенце. Взяв его в руки, он вернулся обратно. Лайза поднялась из воды, и лёгкий холодок пробежал по её мокрому телу, заставив девушку невольно вздрогнуть. Андрей накинул на неё полотенце. Обтеревшись, Лайза надела длинный халат, завязала его на талии, подошла к стеклянному столику и села, закинув ногу на ногу. Слуга поднёс к столику небольшой поднос, на котором стоял хрустальный бокал, наполненный алой жидкостью. Кровь — незаменимая пища для вампира. Именно она даёт прирост силы, а также способствует регенерации. Однако не только кровь способна восстанавливать силы, но и так называемые вампирские плоды. Такой деликатес могут позволить себе не многие, хотя для такой семьи, как Ламагра, этот плод было заполучить проще, чем сорвать яблоко в саду. Может, именно за их пристрастие к «натуральному продукту» их и считают странными?
Бринаджи взяла за ножку бокала и покрутила содержимое по гладким стенкам. Времени у неё становилось всё меньше, а дело о нападении так и не раскрыто. Очень скоро должен вернуться Аластар, и что она ему скажет? Рэйвен оказался ещё тем «помощником». После казни одного из его подчинённых клан Брукса закрылся от внешнего мира и начал проводить внутреннюю чистку. Насколько девушка знает, это не возымело результата. Но и в этом есть свои плюсы. После смерти Стефана Ремеса нападения на смертных прекратились. Похоже, они решили переждать бурю, которая основательно ударит по репутации лорда-протектора.
Лайза сделала глоток и поставила бокал на гладкую поверхность стола. Андрей стоял возле своей госпожи, держа в руках бутылку из тёмного стекла.
— Пришёл ли ответ от Его светлости? — спросила девушка.
— К сожалению, нет, моя госпожа, — в ответ произнёс слуга. — Но ваша матушка поставила к вашему кабинету нескольких служанок, которые обязательно сообщат ей об этом.
— А она любит совать свой нос куда её не просят, — улыбнулась девушка, стукнув пальчиком о бокал. — Хотя её тоже можно понять. Ведь когда делаешь что-то не подумав, придётся пожинать плоды своего безрассудства.
Лайза прекрасно помнила, почему её семья переживает самую ужасную участь среди многих других. Помнила она и о том, скольких вассалов вырезала мачеха и скольких подвергла ужасающим пыткам, окропив кровью их поместье. Всё это, как говорила сама Эрзабет, было во благо. В назидание за клятвопреступничество. Девушке казалось, что она и по сей день слышит их мольбы, находясь в коридорах замка.
Некоторое время она провела в ванной комнате, предаваясь размышлениям. Покинув её, она в сопровождении слуги направилась в свои покои. Необходимо было всё обдумать. Если ей не солгали, то мальчика привезут в Синаю через два дня, а возможно, и раньше. Вероятно, он ещё не готов, и заниматься его обучением придётся ей и Рэйвену. У вампирши не было никакой информации об избранном. Ничего не было известно ни о его способностях, ни о его знаниях, только о его даре бессмертия, и этого было недостаточно. Нельзя было допустить ошибку, иначе всё могло пойти прахом.
Ступая по холодному полу, девушка чувствовала, как её ноги обжигает холод. С волос капала вода, оставляя после себя маленькие лужицы. В коридоре было так темно, что казалось, будто стены вот-вот сомкнутся и окружающее пространство будет давить на неё. Андрей следовал за своей хозяйкой, словно её собственная тень, не отставая и не обгоняя. Она знала, что ему тоже нелегко. Он таскался с ней, как с маленькой, будучи одним из немногих слуг, оставшихся ей верными. В его лице девушка видела отца. Это успокаивало её, но одновременно наполняло душу смятением. Даже если сильно напрячь память, Лайза не могла толком вспомнить лица ни отца, ни матери. Когда Эрзабет заняла место главы клана, она велела снять все семейные портреты, заменив их на дорогую живопись. Какая же она ужасная женщина!
В коридоре раздался громкий стук каблуков, и из-за неосвещённого поворота появилась фигура. Андрей быстро обошёл её, заслоняя собой. Коридор наполнился запахом опасности. В руках незваной гостьи была керосиновая лампа, которая осветила лицо Августины, юной фрейлины леди Эрзабет. Бледная, с пшеничными волосами, собранными в неаккуратный пучок, одетая в мятое платье, она больше напоминала девицу, брыкавшуюся на сеновале с юнцом, чем образованную и воспитанную аристократку.
Брови дворецкого сомкнулись, уголок его губ напряжённо дёрнулся. Вампирша заметила, что на кистях рук, которые он держал за спиной в замке, выпирали вены, а костяшки приобрели бледный цвет. Пока раздражение Андрея росло, улыбка Августины становилась всё шире. Лайза подумала, что если та оголит зубы, то будет похожа на уродливую акулу.
— Доброй ночи, леди Лайза, — проговорила Августина, сделав вялый реверанс. — Я как раз вас искала. Меня отправила Её светлость. Она просит зайти вас к ней для важного разговора.
У Бринаджи не было сомнений, о чём будет этот разговор. Свадьба с главой дома Даламар уже через месяц, и откладывать её больше не собирались. Девушка старательно оттягивала этот момент, продолжая свои мучения под родной крышей. Лучше так, чем то, что ей сулит в ближайшем будущем. Однако больше сил и возможностей у нее не было. Придется следовать чужим правилам.
Лайза выступила вперёд, оставив позади слугу. Фрейлина усмехнулась, но ничего не говорила, хотя по ней было видно, что поизвить ей очень хотелось.
— Хорошо. Я обрадую своим визитом матушку.
Августина прикрыла рот рукой и едва заметно улыбнулась. Фрейлина пристально посмотрела на Лайзу и направилась вперёд. Андрей подошёл к своей госпоже. Его монокль упал с переносицы, а взгляд метался, не находя, за что зацепиться.
— Вам не стоит туда идти. У меня плохое предчувствие.
— Мои руки связаны здесь. — Лайза грустно улыбнулась слуге. — Пока я здесь не хозяйка, мне придётся танцевать под её дудку. Ты иди. Я не думаю, что этот разговор надолго.
Лайза коснулась плеча мужчины, аккуратно потирая его плечо. Затем следом за фрейлиной скрылась во мраке коридоров.
Августина шла с высоко поднятой головой, ее шаги были такими быстрыми и широкими, что Лайза с трудом поспевала за ней. Девушка понимала, что Августина делает это нарочно, но юная Бринаджи не собиралась устраивать истерик или наказывать ее. Ей были нужны силы.
Августина остановилась перед большой дубовой дверью. Фрейлина потянула за ручку, и в нос сразу ударил приторный запах благовоний. Это была смесь пряных и сладких ароматов. В своих покоях маркграфиня, именно так называла себя Эрзабет, обожала проводить настоящий бал. Бал, на котором раскрывались все пороки человечества. К сожалению или к счастью, вампиров нельзя назвать светлыми и безгрешными, они подобны людям. Ее Светлость любила развлекаться по-особенному и вкладывала в это намного больше усилий, чем в воспитание своего сына.
В комнате царил полумрак, делая остановку в покоях интимной. Свечи располагались на полу, образуя своеобразную дорожку между диванами, и в углах комнаты на высоких золотистых подсвечниках. Богатством веяло от каждой вещи, даже самой маленькой. Не имеет смысла представлять себе их стоимость, хотя как-то Лайза слышала, что одни только шторы с гардиной стоят как одно поместье со слугами. Алые, темно-красные тона скрывали кровь и покрывали гостей пеленой удовольствия. Дурманящее желание затуманивало разум, делая их дикими, подобно животным. Запахи смешивались, и Лайза чувствовала, как по ее телу пробегает дрожь от самой макушки до кончиков пальцев ног. Мысли начинали путаться, и мышцы, что были так напряжены, расслабились. Из-за тусклого света трудно было сосчитать количество гостей, но вампирша отметила, что они составляли пары или группы, утопая в волнах сладострастия. Обнаженные, многие украшали свои лица кружевными масками или лентами, отдавались страстному танцу, сопровождая его томными стонами. Их не волновало, что кто-то может это увидеть, что этот кто-то уже наблюдает за ними. Все были вовлечены в процесс и не желали отвлекаться. Девушка видела, как одна из гостей, словно профессиональная наездница, рассекала на рослом мужчине, заставляя того кусать до крови губы. Другая жадно глотала член, пока второй партнер с нарастающим темпом входил в нее.
Хозяйка вечера восседала в просторном кресле, окутанная бордовым шёлком. Её длинные чёрные волосы были собраны в аккуратный пышный пучок. Она нежно целовала белокурую девушку, сжимая её грудь, и, казалось, даже не замечала, что Лайза стоит перед ней на расстоянии вытянутой руки. Эта девушка, Сильвия, была второй фрейлиной маркграфини и, по совместительству, её любовницей. Когда Эрзабет обратила свой взор на падчерицу, она с улыбкой отошла от девушки.
— Сильвия, дорогая, — ласково обратилась она, — сходи, пожалуйста, к нашим гостям. Думаю, они будут рады твоему обществу.
— Как вам будет угодно, госпожа, — ответила Сильвия. Её голос, подобный звону колокольчика, делал её похожей на ангела. Но это была лишь маска, за которой скрывался самый кровожадный демон. Она прошла мимо Лайзы, лишь мельком взглянув на неё. Об уважении не могло быть и речи.
— Я думала, что вы заняты подсчётами расходов на свадьбу, мама, — сказала Лайза, бросив взгляд на происходящее.
— Ну что ты, дорогая, это давно уже сделал Дэймен, — ответила мачеха, прикрывая свою почти оголённую пышную грудь. Она взяла со столика хрустальный бокал и отпила из него. — Меня очень огорчает твоё равнодушие к предстоящему торжеству. Ведь каждая девушка мечтает выйти замуж за богатого и красивого мужчину. Тем более за такого завидного жениха, как Рэймонд Даламар.
Она смотрела на падчерицу снизу вверх, оценивая её, как будто говоря: «В тебе же должно быть что-то стоящее, кроме крови твоего отца!»
Эрзабет Джованни, будучи женщиной целеустремлённой и властной, проявила себя во всей красе, когда пришло время выбирать главу клана. Она объявила о скорой свадьбе Лайзы с сыном из клана Даламар, заявив: «Кто, если не я, возьмёт эту тяжёлую ношу на свои хрупкие женские плечи?» Однако меньше года спустя свадьба не состоялась, и падчерица до сих пор сидит под родной крышей. Эрзабет осознавала масштаб проблем, возникших в её жизни.
— Может быть, маркграф сам не хочет связывать себя узами брака, — предположила она. - Вы же знаете, он больше любит девушек менее разговорчивых, чем я.
— Или же у тебя появился кто-то получше? — спросила Эрзабет. - Кто-то горячее хладнокровного любителя трупов.
Сама идея брака не вызывала восторга у Бринаджи, а предположения мачехи о возможном любовнике лишь усиливали её беспокойство. И она ещё нашла кого в это впутать! Пусть у неё с Рэйвеном и было общее прошлое, но это не повод для подобных выводов. Лайзе стало не по себе от её слов. Даже мысль о том, что этот человек может быть её запретным возлюбленным, казалась абсурдной.
Эрзабет встала с кресла и посмотрела на девушку. Она была высокой, даже на свадебных портретах её изображали выше своего покойного супруга. Взгляд её стал тяжёлым, а золотые глаза блестели от переполнявших её эмоций, но внешне она оставалась спокойной.
— Я хочу напомнить тебе о долге, — сказала она. — Даже если ты правая рука самого лорда-протектора, будучи дочерью Габриэля Бринаджи, одного из великих воинов и мудрого правителя, ты должна понимать, как важно быть примерной девушкой.
Маркграфиня нависла над ней, и голос, что недавно был мил, прозвучал в ее ушах грозно и холодно.
— А примерная невеста и будущая жена не должна водиться с каким-то полукровкой из Бруксы.
Лайза посмотрела на мачеху исподлобья. Она выпрямилась, издав усмешку:
— Вы хотите меня обвинить в неверности, мама?
Напряжение между ними нарастало. Обе вампирши стояли друг напротив друга, готовые впиться друг другу в шеи. Однако в этой битве Лайзе было не победить. Здесь, находясь на её территории в окружении её людей, девушка находилась в ловушке. Этот замок уже не был тем, где она родилась и выросла, где прошли её счастливые годы. Теперь это было логово коварного змея, который обвивал своим огромным хвостом её островок счастья. Лайза могла стоять здесь сколько угодно, но это не приносило ей облегчения. Она лишь страдала от своей беспомощности, ведь здесь не было её власти. В этот момент на её плечи словно упало что-то тяжёлое и непосильное.
Эрзабет подошла к падчерице и внимательно посмотрела на неё, коснувшись её почти сухих волос. Затем она широко улыбнулась.
— Я не буду обвинять тебя в том, чего ты не совершала, дорогая. Я лишь предупреждаю. Чем скорее ты покинешь это место, тем счастливее и целее будет весь наш клан, моя милая Лайза.