Импрессионизм (тайный дневник безумного художника)

1.

Увидело нас солнце,
Оставило каждому по радуге
На глазной сетчатке
В подарок,
И теперь из нас вытекают краски —
Перламутровыми слезами,
Вытекают вместе с волей,
Превращаясь в цветы, в горошинки,
В песчинки, в тени стебельков.

Ощущение безвременья,
Рассеянное блуждание ума,
Все прежние цели растаяли,
И пустые надежды умерли окончательно.
Ты наблюдаешь, как бежит по ультрамарину
Яркая линия, маслянистым блеском
Приковывая внимание,
И ты словно йог в медитации
Продолжаешь свой транс рисования.


2.

В нервах переливаются разноцветные
Огоньки цветомузыки и бурлящих нот,
Мир искривляется сквозь
Изумрудные линзы,
Обретя магическую притягательность.
Алхимический дракон сочетания
Раскрасил горизонт всполохами
Молитв, разорения и богемного полоумия.
Завороженные лунатики побрели
Вслед за авангардом поколения.

Но ты остался один,
Вне ошалевшей толпы обманутых,
Наблюдая себя изнутри, где
Две противоположные затаенные эмоции
Смешались до золотого сияния.
Дверь чудес вспыхнула,
И распахнулось зрение
В импрессионистический
Фейерверк цветов.


3.

Желтый рай озарил бесконечность мгновения.
Вокруг кружились прекрасноликие ангелы
В хороводе небесных мелодий свободы.
Мы собирали цветы, которых нет,
Пели песни доброй фее, которой на самом деле нет,
Танцевали с эльфами и дюймовочками, которых нет,
Уносились в нарисованную синеву.
Желтый дом стал раем для друга-художника,
Который умер в момент просветления.

И сейчас я листаю его тайный дневник:
«Огненная струя нагревает сердце,
Рука снова тянется к кисти —
Размазать по холсту
Палитру чувств, расплавленных весной.
Разжиженным мозгом жажду пролиться в бумагу,
Запечатлев образ Неземной красоты,
Которая дотронулась космическими губами
До закипающего чела, вызвав во мне
Вращение галактики сумасшествия...»


4.

Вот Сезанн размышляет над бабочкой,
Над ее алыми пятнами бархата крыльев,
Над мимолетностью выгорающих дней.
Вот Гоген с лодки отпихнул ногой берег
С насиженным прибыльным местом
И уплыл за мечтой в несусветную Океанию,
Где нашел блаженную нищету и запретную любовь.
Модильяни накурился гашиша с проституткой,
Облился вином и пустился с ней в пляс у ночного костра,
Пока в беспамятстве не свалился в канаву.
Вот Ван Гог проткнул взглядом горизонт
И достучался до небес,
Откуда хлынули галлюциногенные
Молнии ломанных штрихов, словно
Вопли рождающихся миллиардов душ будущего.


5.

И снова нахлынуло одурение нежности.
Мне послышалось, будто
Томный голос волоокой певицы
Доносится из граммофона-ракушки,
Откуда-то издалека,
Из мистического миража
Несуществующего прошлого, где
Безмятежно плыли облака
Над маковыми полями,
Окутанными сонной ленью
Вперемежку с озарениями,
Мысли путались, в глазах двоилось.
Полурастворенные в природе,
Художники испарялись из времени
В забвении творчества —
Перетекая в вечность.

Скрипит мельница, вьется дымок над крышами,
Из пальцев Моне вырывается свет,
Чиркает по эскизу, расплываясь розовым пятном.
Среди отражений в воде
То появляется, то исчезает нимфа,
Вызывая всплески фиолетовых оттенков,
Контуры странных очертаний
И провалы в памяти.


6.

Отшумело делириумное лето в раю,
Развеялся любовный жар мании глаз.
Остался пустынный берег
С пепельной далью волн безразличия
И обрывки мелодий щемящей печали.
Роняет слезинки робкий дождик,
Наполняются парки туманами
И опавшей листвою иллюзий.

Некуда и незачем спешить,
Все сладкие плоды уже оборваны,
И жизнь с возрастом больше балует других,
Нежели тебя, распробованного и отлюбленного.
Остались нам одни мыльные пузыри
С изменчивыми грезами внутри,
Которые, лопнув, растворяются в небытии.


7.

К вечеру колокольный звон
Отдаленно звучит в городе падших ангелов,
Туман втекает в вены улиц.
Открываешь сердце Богу,
И оно оживает костром веры,
Согревая душу изнутри.

Минула ночь.
Разум очищается от наваждения мути вожделений,
Солнечная ясность и гармония поселяются в нем.
Грудь наполняет глубина спокойствия истины,
Погружая в эндорфиновый транс полной удовлетворенности.
Зреет обновленная сила созидания,
Изливающая рассветным лучами восхода
Начало нового дня.