***
И сама себе бы не поверила,
невозможно, как тут ни крути,
мёртвое подрубленное дерево
зацвело. Да так, что зацвести
и живому – чудо! то-то видано –
голосисто, молодо, светло.
И стоит красавица на выданье,
расправляя белое крыло.
– Ты лети, черёмуха-лебёдушка,
укрывая пухом неприют,
собирая лучики по зёрнышку.
И пускай бедняжку стерегут
холода, что к маю пуще бесятся
и грозятся ве́трами прошить...
– Ты лети, нечаянная вестница,
умягчая каменность души.