ОКТАВЫ 1945-ого

Октава – это строфа, состоящая из восьми стихов. Сама же строфа – изобретение староитальянской поэзии, где рифмы располагаются по образцу: abababcc. Стихотворный размер октавы обычно бывает пятистопным или шестистопным ямбом. Правда, следует учесть, при создании стихотворения, состоящего из нескольких строф-октав, соблюдается правило альтернанса, когда смежные строфы не имеют однотипных клаузул-рифм. Например, если первая октава-строфа начинается женской рифмой, то два заключительных стиха из восьми должны заканчиваться женской, но самостоятельной рифмой: cc. Это проистекает в ту пору, когда шесть первых стихотворных строк, рифмуются по принципу: ababab. Далее, стоит отметить, что следующая октава-строфа (вторая) должна уже начинаться мужской рифмой, каждый нечётный стих, из шести первых (1-ый, 3-ий и 5-ый), и завершаться мужской, но также самостоятельной рифмой, когда каждый чётный стих (2-ой, 4-ый и 6-ой), в свою очередь, завершается женской рифмой. При создании третьей строфы её открывают и завершают женские рифмы, когда её три первых чётных стиха оканчиваются на мужские рифмы, а при написании четвёртой строфы всё меняется местами, и так чередуется до окончания вашего стихотворного труда.


Солдат советский празднует Победу
В Берлине – долго, долго шли сюда.
Верхом на танке молодой я еду,
И горевать пропала мне нужда –
Пришла отрада сердца в эту среду:
Не буду я убитым никогда.
Приду домой весёлый и счастливый,
И встретят мать и солнца переливы.

Сейчас – на танке, впереди – Рейхстаг.
Гони, прошу, давай быстрей, дружище, –
Алеет над Берлином красный стяг.
Конец войне, и сбрею я усища,
А то меня с усами не признают так,
И парикмахер мой уж бритву ищет.
Прошу тебя, браток, гони быстрее –
Увидеть бы, как флаг над миром реет,

И написать, коль место там осталось,
За всех, кто в землю лёг в боях: «Дошли!»
Я напишу – найдётся места малость,
И ждут они в заоблачной дали,
Чтоб на земле одно добро рождалось,
И чтоб живых людей в печах не жгли.
Давай, дружок, ты жми, ещё успеем
Поставить точку – буду я репеем.

Вот угол дома, снова поворот,
К Рейхстагу мы становимся всё ближе.
Берлин – в развалах. Кто их разберёт?
Скажи, что немцами сегодня движет?
Молчишь, браток? И на замке мой рот…
Смеёшься ты, тебя сомненье лижет?
Остановись, там что-то впереди…
Предательски заныло вдруг в груди.

Смотри, что там такое? Боже правый!?
С девчонкой пред собой стоит фашист –
Её убьёт, как будто для забавы…
Не смеешь, гад! Я русский, но ершист –
Твоё желание смогу убавить.
Эй ты, не смей губить чужую жизнь!
Не дрогнул тот, но всё ж остановился,
Меня увидев, гневом разъярился.

И стал фашист кричать, чтоб с танка слез,
Тогда, так быть, отпустит он девчонку.
Как спрыгнул я, с ружьём наперевес
Тотчас услышал детский голос тонкий,
Ударил по ушам – ну, прям в печёнку.
Толкнув девчонку, выстрелил в меня –
Страшнее не было тогда огня.

Не зря сражался я, не растерялся –
Сработала реакция, упал,
И пулемётный тут огонь раздался –
Сразил браток фашиста наповал.
И вылезли танкисты: «Испугался?
Вставай, пехота! Славный час настал –
Тебя к Рейхстагу быстренько добросим –
Пиши за всех – мелки с собою носим».

Спасибо, братцы, угодили мне.
Ну, что, вперёд? А то Рейхстаг заждался –
Нельзя встречать победу в тишине,
А я теперь с войной навек расстался.
Конечно, будут происки извне,
Стремясь к тому, чтоб наш Союз распался.
Пока ж войны опал кровавый вал,
А девочку я дочерью назвал.

Душанбе, 05-07.05. 2025