В канун рождества

Тамара спешила после работы на остановку, стараясь не наступать в глубокие лужи. Стояла промозглая декабрьская погода с привычными для этого времени года затяжными мелко-моросящими дождями.
- Даже не верится, что скоро Новый год,- думала она, проходя мимо елочного базара, - завидую людям, озабоченным предновогодними хлопотами. Но ничего, на следующей неделе и мой «аврал» на работе закончится, - чередой бежал поток мыслей в ее голове, который вдруг неожиданно прервал оклик. Она, повернувшись, узнала знакомого, мимо которого пробежала, опустив голову.
- А, Николай, привет, - кивнула Тамара в его сторону, не скрывая желания продолжать путь, и поймала себя на мысли: «Надо же узнал меня, даже в спущенном на лоб капюшоне куртки».
- Да подожди же. Остановись на минуту, столько не виделись, - торопливо взял ее за руку знакомый. И только теперь, несмотря на вечерние сумерки, Тамара заметила приятные изменения, произошедшие с мужем бывшей подруги.
- О, да ты замечательно выглядишь! Даже не верю глазам своим, опять тот же импозантный мужчина, каким я тебя знала раньше, - сказала она доброжелательно, сменив интонацию в голосе, заметив и галстук под расстегнутым воротом куртки.
Не скрывая любопытства, она уже заинтересованно спросила: «Что произошло? Что заставило тебя бросить пить?».
**
Они знали друг друга много лет и дружили семьями. Большинство праздников проводили вместе, разделяя общие интересы. С тех пор, как Николай пристрастился к алкоголю, семью подруги постоянно лихорадили скандалы, в которые они под разными предлогами старалась втянуть Тамару в качестве семейного арбитра, требуя дать оценку, осудить одну строну, и поддержать позицию «жертвы». После слов: «Нет, уж разбирайтесь сами. У меня своих проблем хватает», - Тамара прекратила встречаться с друзьями, потому что в их жалобах сквозила не только злость, но и порой зависть.
Как-то вспомнив о бывших друзьях, в разговоре с мужем Тамара посетовала, что подруга, возможно, уже развелась, т.к. Николай спился. А тут, можно сказать в канун католического Рождества, произошла встреча со знакомым, которого она уже предала забвению по причинам не от нее зависящим, а история, рассказанная Николаем, не только подняла настроение, но и подарила радость обретения прежних друзей.
**
Все еще не веря своим глазам, Тамара не удержалась от комплимента: «Вот такого я тебя рада видеть. Ну рассказывай, как ты и где сейчас?»
- Том, а давай зайдем в кафе, не под дождем же стоять? За чашечкой чая, я так и быть, все тебе расскажу как на духу, подкупают твои лучистые глаза, - ответил на похвалу Николай и, взяв ее под руку, повел в сторону уютного кафетерия, расположенного неподалеку от места их встречи.
- Ты не переживай, у нас теперь с Люськой все нормально, - торопился он сообщить, открывая перед ней дверь.
- Сейчас, я тебя прекрасно понимаю, - начал свой рассказ Николай, - самому противно даже вспоминать прошлые запойные времена. Не жизнь, а болото: домой хоть не приходи, на работе, превратившейся в ярмо, постоянные конфликты с начальником, который искал мне замену, - продолжал он, Тамара, молча слушала, не перебивая, наслаждаясь, горячим чаем с лимоном, а его рассказ все больше и больше захватывал. Приятным тембром голоса, не спеша, Николай изложил свою историю.
**
Однажды мой шеф сказал: «Нам надо поговорить. В мастерской не располагает, давай «заскочим» после работы ко мне на дачу. Он был не только толковым руководителем, но и человеком нормальным. В душу не лез. Приготовил шашлык, и за ужином мы с ним посидели, вспомнили, как начинали вместе работать, творческие победы. В разговоре он не раз подчеркивал мой прежний потенциал и способность в любой проект привнести что-то новое. Потом ультимативно сказал, либо я прекращаю пить, либо пишу заявление по собственному желанию.
Лучше бы он осуждал меня, я к этому уже привык, а он ко мне по-человечески. В тот момент, слушая и понимая его, во мне зарождалось отвращение к своей теперешней личности. Я почувствовал себя пустым сосудом, не способным в последнее время даже на проблеск какой-либо творческой идеи, и понимал, что обещать ему, значит обманывать и обманываться самому, так как я давно плыл по течению, не сопротивляясь и не стыдясь незначительных проявлений остаточных импульсов угрызения совести. Несмотря на кромешную осеннюю темень за окном, я собрался уходить, чувствуя себя последней сволочью.
- Оставайся. Куда ты пойдешь? Смотри, дождь усилился, вон как поливает. Я тут с тобой тоже рюмочку принял, вороша прошлое, так, что извини, не могу за руль. Сейчас позвоним своим, переночуем, а утром поедем на работу, - предложил он, скорей оправдываясь, потому что понимал, глядя на меня, что нравоучения бесполезны и мы расстанемся, как позже он мне признался. Меня «повело» от спиртного, поэтому все было нипочем.
- На, надень мой дачный дождевик и сапоги. До трассы по проселочной дороге около двух километров будут, - категорично приказал он. Хорошо, что я послушался и, скрывшись в большом брезентовом плаще, побрел в свой низменный мир без возврата в прошлое.
Узкая дорога с разбитой колеей долго тянулась непроглядно-черной лентой, а чуть поблескивающие грязные лужи, заполнявшие выбоины, не позволяли понять их глубину, хотя меня это мало беспокоило. Я шел в темноте, не разбирая дороги, спотыкался, скользил и падал неоднократно. Если учесть, что запачканные стекла очков водой и грязью от попыток их протереть, только усугубляли ситуацию, я брел вслепую, чертыхаясь во весь голос. Вода струями стекала по плащу, попадая в резиновые сапоги, которые заполнились еще грязью при падениях, а брюки прилипали к телу. Ты не представляешь, Тамара, как я был зол на себя в тот момент. Мне казалось, что я протрезвел, потому что в голову полезли философские мысли: «Вот, весь в грязи; я, как свинья, а мне до фонаря», - уговаривал сам себя, хотя на самом деле очень раздражала мокрая одежда. Словами не передать, Тамара, мою радость, когда сзади показался вначале слабый, но постепенно усиливающийся, свет фар машины.
- Наконец-то мои кувырканья в грязи закончились, - с облегчением подумал я, - слава Богу, что еще одна заблудившаяся за городом душа возвращается домой в такую погоду. –
Махнул рукой, взобравшись на скользкий бугор обочины, сойдя с колеи. Машина остановилась в нескольких шагах от меня. Прыгая с кочки на кочку, усиленно всматриваясь под ноги, чтобы не упасть под колеса, я открыл дверь и сел на заднее сиденье. Машина опять медленно тронулась.
- Ну, спасибо, брат, выручил, - выпалил я на одном дыхании, спеша отблагодарить своего спасителя и извиниться за запачканный чехол сиденья. Ответа с водительского места не последовало. Я снял очки с заляпанными стеклами, спешно стараясь их очистить, чтобы понять, кто сидел на водительском кресле передо мной. Водрузил их опять на нос, но там….. никого не было…????
- Может человек маленького роста и не виден из-за спинки, - подумал я, вновь надевая очки, старательно повторно протертые пальцами за неимением под рукой подходящего материала посуше. Однако, невзирая на оставшиеся разводы на стеклах очков и неосвещенный салон легковушки, мои сомнения окончательно рассеялись - за рулем машины не было водителя, а она ехала…????
Ты не поверишь, но, несмотря на мой скептицизм, жуткий холодок прошиб меня от головы, обдав плечи, руки, сжавшись комком в области грудины.
- Что за чертовщина? - подумал я, и после короткого оцепенения стал судорожно нащупывать ручку дверки, в надежде выскочить.
Но машина продолжала медленно двигаться.
- Да остановись, ты, - невольно вырвалось у меня вслух от страха.
Машина остановилась. Я ощутил прилив горячей волны и на лбу выступил пот. Мокрая рука тряслась и несколько раз соскальзывала с ручки. Наконец открыл дверь и только занес ногу, чтобы выйти……, а она опять тронулась с места.
Так продолжалось несколько раз: машина двигалась, время от времени приостанавливаясь на несколько секунд, за которые я не успевал вылезти и вновь, дергаясь, продолжала свой путь, будто издеваясь надо мной.
Я уже ничего не соображал и не помню даже сейчас, как долго это продолжалось. Знаю только, что на тот момент я был, как стеклышко, но страх, скорей ужас парализовал меня из-за происходящего, которое не поддавалось логики. Только одна мысль, сколлапсировавшись в голове, стучала в висках: «Это черт играет со мной. Вот до какого состояния докатился из-за водки. Может это белая горячка, но сейчас-то я трезв? Наверно, уже начинают происходить какие-то изменения в мозгу». После такого умозаключения появился еще больший, неописуемый страх, и я, молча, от отчаяния вопросил: «Господи, помоги! Клянусь, пить брошу».
Машина остановилась. Я успел выскочить из нее и увидел впереди освещенную придорожными фонарями и фарами, проезжающегося транспорта трассу. Непроглядная лесополоса осталась позади. Очень скоро, оказавшись на проезжей части, я буквально вломился в «забегаловку» на остановке. Оценив меня удивленным взглядом, хозяин закусочной все же налил стопку водки по моей просьбе, которую я тут же залпом осушил, и слабо ворочая онемевшим от страха языком, сказал: «Все. Это была последняя. Я завязываю навсегда».
- И правильно, - поддакнул он мне, одновременно спрашивая, - а что случилось? Авария?-
Мое шоковое состояние молчаливого безмолвия, из которого я никак не мог выйти, несмотря на принятые пятьдесят грамм, нарушило хлопанье двери закусочной. Ввалились, едва стоящие на ногах два человека, мокрые и забрызганные грязью больше чем я. Заказав по «стопарику» они в изнеможении плюхнулись за соседний столик.
- У вас тоже авария? – поднося им водку, спросил хозяин пустого в этот ночной час заведения.
- Заглохла, зараза! – ответил один после того, как залпом опрокинул стопку, - представляешь, мы ее ели дотолкали от самого дачного поселка до трассы, поскальзываясь и падая, по этой жуткой раздолбанной дороге в такую-то мерзопакостную погоду. Вон, как черти, все в грязи и насквозь мокрые. Налей-ка еще, чтобы не заболеть. –
Тут из меня непроизвольно вырвался гомерический смех, и я сразу вспомнил, что не слышал шума мотора, пока ехал в машине, но тогда до моего сознания это не доходило.
- Вот такая, Тамара, произошла со мной исцеляющая история, - закончил Николай свой рассказ, мягко улыбаясь, добавил, - правда, эти два мужика, меня там чуть не побили, решив, что я над ними смеялся. –
- А ты хоть поблагодарил их за то, что «подбросили» в конце пути до трассы, - наконец произнесла Тамара с долей юмора свой первый комментарий, заворожено слушая захватывающий и на первый взгляд мистический рассказ, пока не узнала его окончание.
- Да нет, просто извинился. Мы тогда были обессилены и уже не способные на подвиги. К тому же, это - моя история. Я даже жене об этом не стал рассказывать. Она до сих пор не понимает, что повлияло на меня. Так что, заходи в гости, Тамара. Знаешь, а на водку меня совсем не тянет. С тех пор я на нее смотреть не могу, получаю удовольствие от соков, – ответил Николай.
***
В тот вечер Тамара возвращалась домой, находясь в прекрасном расположении духа, любуясь проплывающими за окном автобуса новогодними гирляндами, украшающими ранее безликие на фоне ночи, спящие до весны деревья; новогодними елками; празднично убранными витринами магазинов и, улыбаясь сама себе, думала: «Какие все-таки замечательные эти новогодние праздники. Перед Рождеством, хотя в конце декабря его не принято у нас отмечать, все равно происходят чудеса: обретается утраченная радость, восстанавливаются дружеские отношения и разрешаются старые проблемы».