Опять теплеет и опять весна,
Поют стрижи, и на подходе лето.
А я всё жду, когда пройдёт война,
И станет меньше лжи, и больше света.
А мы в надежде и который год,
Хоть, от надежды этой мало толку.
Пусть, всё закончится и мир придёт.
Но я боюсь, что это ненадолго.
А песни тают, как листки календаря,
Неярким светом, озаряя эту бездну.
Ещё одна и прожит день не зря.
Вот, допою, и может быть, исчезну.
И на пути к заветному ручью,
Награды плеть, всегда себе дороже.
А мне идти. И от того пою,
Что это спеть, никто другой не сможет.
(Никто не сможет..)
Когда рассеется туман войны
И мир вернут единому народу,
Мы будем ждать забвенья тишины
И проклинать потерянные годы.
От века так и что ж тому виной?
Кто сыт и пьян, тот вечно ищет горя.
Он всё забыл и не владел страной,
Что разлилась от моря и до моря.
А песни тают, как листки календаря,
Неярким светом, озаряя эту бездну.
Ещё одна и прожит день не зря.
Вот, допою, и может быть, исчезну.
И на пути к заветному ручью,
Награды плеть, всегда себе дороже.
А мне идти. И от того пою,
Что это спеть, никто другой не сможет.
(Никто не сможет..)
Всё очень просто и завет: В веках,
Хитрец-Вершитель не найдёт покоя.
Всех хитрецов выносят на штыках,
А знамя красят тем, что под рукою.
Полвека минет и однажды, вдруг,
Придёт забвенье и другие дети.
Опять, по новой, повторят наш круг.
И так вершится всё на этом свете!
А песни тают, как листки календаря,
Неярким светом, озаряя эту бездну.
Ещё одна и значит, прожит день не зря.
Вот, допою, а завтра, может быть, исчезну.
И на пути к заветному ручью,
Награды плеть, всегда себе дороже.
А мне идти. И от того пою,
Что это спеть, никто уже не сможет.
(Никто не сможет..)