Неубитый.сл.Ф.Полак;муз.исп.В.Бекк

Снова к вечеру небо окрасилось маковым цветом,
будто кровью погибших солдат заняли'сь облака.
Я стою, потрясённый, но слёзы не льются при этом –
видно, сердце скорбит, но не верит в реальность пока.

Смотрит чёрной дырой, как раскрытая пасть, люк открытый –
танк истерзанным зверем застыл после тяжкой борьбы.
Фил убит... и Вано рядом с танком свалился, убитый... –
жив лишь я... уцелев под щитом материнской мольбы.

Так случилось: я в лес удалился в скупой передышке,
слышу – стрёкот вверху: приближается вражеский дрон.
В подсознанье моём – в виде яркой взрывной фотовспышки –
поворотный отсчёт: танкобой, танкоход, танкодром...

Я живой! Но к чему мне теперь этот щедрый подарок,
если сердце от боли корёжится, как на огне!?
Дальше в танке другом тяжкий путь я пройду без помарок,
но теперь за троих землю нашу отстаивать мне.

Снова ринусь в атаку сквозь грохот и залпов раскаты,
зубы стиснув, свалю на врага сокрушительный груз.
Знаю, ангелы рядом – меня бережёте, ребята,
я с врагами за вас расквитаюсь, братишки, – клянусь!

...Будет утро Победы и ясное небо в алмазах,
и родных безутешных объятья, огня горячей.
Мы увидимся, братья, сойдёмся, как прежде, все сразу
и, слезу утирая, помянем погибших друзей.

Улыбнётся мне Фил, на Киркорова чем-то похожий,
а Вано еле слышно затянет свою «Сулико»,
а потом скажет так, что озноб пробежится по коже:
«Я живу в небесах, это, в общем, не так далеко...»

...А злодейка-война, подражая взбешённой собаке,
собирать продолжает добычу кровавых даров.
Потому в шлемофоне бесстрашно бросаюсь в атаку,
не один – за троих – я крушу ненавистных врагов.

Снова стонет земля и надрывно рыдает тревога,
вновь ракетный каскад разрывает ночной небосвод.
Верю, враг будет сломлен, и волей Всесильного Б-га
над землёй горемычной победное утро взойдёт!