Новости

В XIX веке в газетах появились карикатуры «Смерть плывет по Темзе», и неспроста. Лондон накрыло зловоние, превратившее жизнь людей в ад. Кто-то замертво падал на улице, а выжившие винили реку, хотя сами ее и загрязнили до такой степени, что она больше походила на грязевой поток. С мертвой точки сдвинулись, когда Парламент не смог провести собрание. Спасительную миссию возложили на Джозефа Базалгетта, который давно предлагал построить канализационную систему, но все было не ко времени или денег в бюджете не было. Хотя она обошлась очередным кредитом на 6,5 млн фунтов, который должны были погасить жители, выплачивая долг 40 лет.

Лондон погряз в зловонии

Начало XIX века для Лондона – это бурное развитие индустрии, промышленности. Появляются заводы и фабрики, требующие рабочую силу, которая не преминула хлынуть потоком в город. Люди стремились к хорошему заработку и наполняли улицы города. Население с 1 млн увеличилось до 6 млн человек. Казалось бы, все складывается отлично – идет прогресс. Со временем появилась и вторая сторона индустриализации – перенасыщение Лондона без необходимых для этого условий.

Стоки стали проблемой для города, в котором наравне с развитием культуры не нашлось решения для канализации. Выгребные ямы заменили ватерклозетами, из которых нечистоты лились прямо в воды Темзы. По старинке жители решили, что река все стерпит и смоет, но с таким количеством отходов, которые добавлялись еще и из предприятий, это было невозможно. В реку скидывали дохлые туши скотины и другой мусор. В итоге ее загрязнили настолько, что пошел дурной запах, который потом окрестили «великим зловонием». Темзу называли «вместилищем мерзости», «рассадником чумы и тифа».

Королева Виктория с принцем Альбертом хотели отправиться в веселый круиз по реке, но через несколько минут уже вернулись на берег. В прессе начали писать, что тот, кто вдохнул запах Темзы, никогда его не забудет и вообще будет счастливчиком, если сможет вспомнить. Имелось, видимо, в виду, что до этого нужно дожить. Писатели писали друг другу, что вместо свежей и прекрасной реки она стала смертоносной канавой, а запах настолько ужасный, что скручивает пополам при одном вдохе.

В газетах критиковали беспомощность местной власти и писали, что Англия, которой под силу завоевать другое государство, заплатить проценты по любому огромному долгу, прославить свою страну и ее процветание, не может очистить несчастную Темзу. Но самое страшное началось летом, когда в июне жара увеличила количество выделяемого испарения и зловония.

Джон Сноу: загрязнение реки – холера

Жители Лондона боялись вод Темзы и той заразы, которую она несла, поэтому пили только водопроводную воду из скважин, не подозревая, что водная система под землей едина. Подземные потоки были неразрывно связаны с водами реки, поэтому и в скважинах она имела весь спектр заразы. В этих условиях эпидемии холеры и тифа были настоящим бичом Англии. Врачи же считали, что болезнь передается по воздуху от ядовитых паров предприятий, причем она начала уносить десятки тысяч жизней. И только Джон Сноу смог доказать, что причиной распространения и заражения холерой является вода. Но убедить в этом власти и жителей было трудно – нечистоты так и продолжали скидывать в реку.

Проблема сточных вод накапливалась с каждым годом, а ответственность и поиски решения перекидывали с одного ведомства на другое. Тем временем Темза перестала быть похожа на реку, она напоминала грязевой поток с ужасным запахом. Кто мог, уезжал из города, и на некоторое время даже парализовало работу правительства. Это наконец-то и стало отправной точкой в борьбе с нечистотами.

Как боролись со зловонной Темзой

Ученый Майкл Фарадей писал, что состояние Темзы было настолько ужасным, что возле моста взвесь поднималась облаками, а брошенный белый лист бумаги не скрывался из виду на фоне грязной поверхности и был виден с любого расстояния. Стоки сделали свое дело, загрязнив реку до такой степени, что в 1857 году в воду было высыпано 200-250 тонн извести и карболовой кислоты, чтобы подавить запах. Когда был отлив, известь рассыпали по берегу, и на эту работу уходило 1,5 тысячи фунтов стерлингов в неделю.

Законом пытались урегулировать использование стоков, поэтому указом было принято, что строительство зданий должно проходить только с канализационными сооружениями, которые должны быть подключены к центральной сточной трубе, а не ямам. Комиссия приняла решение промыть имеющуюся канализацию, считая, что это поможет устранить проблему, но вышло наоборот. Проблема только усугубилась, потому что в реку попала еще большая масса грязной воды.

Парламент и Темза

Вестминстерский дворец, в котором заседал парламент Англии, находился на берегу Темзы, поэтому им как никому другому пришлось вдохнуть «аромат» реки и ощутить плоды своего бездействия. Однако это помогло ускорить процесс принятия решения, и уже через две недели был принят закон о построении канализации. Ответственность была возложена на Джозефа Базалгетт, он много лет назад уже создал проект канализации, который никого не заинтересовал. Ему пришлось устранять уже накопившиеся проблемы, на что потребовалось много времени и ресурсов. Насыпи, сделанные на берегу Темзы, не давали водам растекаться по городу, но это не устраняло зловонный запах. Базалгетт взялся за дело и построил канализационную систему, хотя было очень много сложностей.

Первое, что сделал Джозеф – разделил сточные и питьевые воды. Сточные воды канализации отвели за город в менее населенные пункты, отодвинув зловоние от города. Это спасло не одну жизнь в Лондоне. Река стала немного уже, но чище и стремительнее. Быстрое течение позволило природной силе самой очистить донные гнилостные отложения.

Нельзя говорить, что канализационной системы совсем не было в Лондоне, но она была уж очень примитивной и недостаточной, чтобы справиться со стоками. Ее строительством пытались заниматься с XVIII века, и было построено 360 канализационных коллекторов, но выгребных ям было 200 тысяч. Поэтому Базалгетту нужно было строить новые коллекторы с отводными трубами и насосными станциями – настоящую канализационную магистраль. Строительство подразумевало большое финансирование, поэтому пришлось брать кредит в 3 млн фунтов стерлингов. Эта сумма должна была покрыться платой за канализационные стоки с каждого домохозяйства. Сбор составлял 3 пенса и был рассчитан на 40 лет. Однако позже пришлось еще несколько раз добирать кредит на 1,2 млн фунтов, а потом еще, и в итоге набралось 6,5 млн фунтов долга. Таковой оказалась сумма, чтобы построить канализационную систему, заодно облагораживая другие участки города: тротуары, дороги, строительство вокзалов.

Чтобы быстрее начать строительство и ничего не упустить, над чертежами работало 400 человек. Нужно было высчитать уровень подземных вод, уклон труб и многое другое. Завершение первой Южной ветви отмечали торжественно. На станцию приехал лично принц Уэльский вместе с другими высшими чиновниками. Здание, выполненное в романском стиле, совсем не походило на техническое сооружение. В нем были изящные чугунные элементы и другие архитектурные украшения. После открытия был тут же организован торжественный ужин на 500 персон, что ознаменовало начало эксплуатации Южной ветви канализационной системы. Базалгетта хотели премировать 6 тысячами фунтов стерлингов и еще 4 тысячи выдать его помощникам, что превышало в несколько раз его зарплату. Однако эту идею раскритиковали в свете того, что это неэкономно для бюджета.

Южная система проходила по местам, где заселение было не столь плотным, поэтому и хлопот доставила меньше, а вот с другими участками пришлось сложнее. Базалгету по мере продвижения строительства пришлось дополнительно отстраивать набережные и мостовые, преодолевать городские препятствия, каналы и мосты. Строительство закончилось в 1875 году, начавшись в 1857.

Цемент Аспдина спас канализационную систему Лондона

Базалгетт при строительстве канализации настоял, чтобы использовался портландцемент, который смог соединить кирпич «намертво» и не дать стокам проходить в грунт через стыки. Но то, как создавался цемент, - это еще одна история: изобретение Джозефа Аспдина, без которого не было бы прочной канализационной системы Лондона.

История с цементом началась в начале XIX века. Сын каменщика Джозеф Аспдин пошел по стопам отца и создал свой бизнес. Ему нравилось экспериментировать с цементом, и так он дошел до создания нового, который запатентовал как портландцемент. Такое название цемент получил, потому что после застывания по твердости и прочности напоминал портландский камень. Однако процесс его создания был не только долгим, но и приключенческим. Для цемента нужен был известняк, который Джозеф упоминает в патенте. Ему было не важно, в каком он будет виде: дробленный или целый, но были трудности с доставкой камня, поэтому он использовал мусор с дорог, выложенных известковым камнем. Аспдин выбирал с дорог разбитый камень, а потом добавлял глину, обжигал и перетирал. Процесс был долгим, но порой ему не хватало известняка, и тогда он тайком выколупывал его из мостовой. За таким занятием его не раз заставали полицейские и наказывали за вредительство.

Свое достижение он передал сыну, который усовершенствовал состав цемента. Цемент застывает в результате сложных реакций, которые до сих пор полностью не изучены, и только остается удивляться гениальности людей, живших в начале XIX века. Именно такой цемент и решил использовать для канализации Базалгетт. Так два человека и спасли Лондон от зловония, но на строительство всей разводной системы понадобилось несколько лет.

Канализационная система решила проблему со стоками, уборка которых ранее возлагалась на золотарей. Красивое название, но подразумевающее очень грязную работу – они по ночам очищали зловонные ямы от нечистот и вывозили смрад бочками за город.

Источник: https://kulturologia.ru/blogs/130725/64733/