Все мои тексты, без исключения, направлены против государственных переворотов и против войн. Дело в том, что среднестатистическому обывателю абсолютно без разницы, кто именно его будет обирать — красные или белые, левые или правые и т.д. и т.п. Вероятность установления человеконенавистнических режимов, подобных гитлеризму и сталинизму, в современном обществе настолько мала, что вполне может быть признана ничтожной. И этого более, чем достаточно.
В современном обществе нет никакого смысла участвовать в боевых действиях, подвергая свою жизнь и здоровье опасности, кроме как финансового.
Более того, подлинная антикоррупционная общественная деятельность также никак не может быть связана с каким-либо действенным антисистемным протестом.
По своему определению госкоррупция может быть выгодна исключительно меньшинству. Если она становится выгодна для всех или для большинства, то это уже не коррупция, а социально ориентированная демократия.
Кроме того, если страдающее от госкоррупционного засилья меньшинства большинство, не способно самоорганизоваться в своей борьбе с истинными причинами госкоррупции, лежащими вне пределах мнимого противостояния левых и правых сил, слепо повинуясь инстинкту борьбы лишь с симптоматическими проявлениями госкоррупции, лежащими в исключительных пределах самой природы человеческой слабости перед соблазном личного обогащения незаконным путём и якобы исключающими возможность специального допущения системообразующей ошибки в алгоритмах реализации бюджетных средств на законодательном уровне, которая гарантирует безрисковый режим вывода бабла из бюджета себе в карман и исправлять которую никто не спешит в силу того, что она либо, как я это только что предположил, не существует, либо устраивает всех, кто хорошо устроился по жизни, а если кого-то не устраивает, то он просто о ней либо не знает, либо надеется, что в ближайшей перспективе обозримого будущего он тоже, как и все, сможет хорошо устроиться, и, как только это произойдёт, эта ошибка также будет устраивать и его, — то это значит, что оно (страдающее от коррупционного засилья меньшинства большинство, о котором я начал говорить в самом начале предложения) достойно того уровня жизни, который им доступен здесь и сейчас.
Окромя всего этого, совершенно очевидным является тот факт, что если бы мы действительно хотели помочь братскому народу в его борьбе с нацизмом, то ввели бы свои войска на поражённые нацизмом территории этого народа без отхряпывания этих территорий у этого же народа и признания их своей собственностью, пользуясь моментом слабости якобы защищаемого нами, но, на самом деле, обираемого нами народа. Ведь новоиспечённую Родину, как вылупившегося детёныша, обратно уже не влупишь. Поэтому с ней надо идти до конца и в горе и в радости.
Но тут есть одно оч важное но...
Де-факто, часть отхряпанных нами территорий была раньше нашей, поэтому мы, пользуясь случаем, как бы просто восстановили историческую справедливость, однако де-юре, единожды вылупившегося детёныша обратно уже не влупишь (пусть Хрущ с Ельциным хоть в гробу перевернутся), поэтому — фифти-фифти, 50 на 50: освободить спорные территории от присутствия военного контингента противоборствующих сторон, признав их территориями совместного пользования. И на этом точка. Никакого экстремизма.
Все эти парадигмы красной нитью проходят сквозь всю толщу моей книги. Единственная форма экстремизма, к которой я всё же причастен, это моё постоянное нытьё перед издательством с бесконечными просьбами опубликования очередных изменений, которые по моему мнению якобы должны улучшить текст.