Тайные стражи Антарктиды

Взлет с ледокола вертолета Ка-32, после того как палубная команда освободила его от привязей, прошёл в штатном режиме. Соосная схема несущих винтов, небольшие и компактные габариты позволяют использовать эти машины в трудных погодных условиях и в любое время суток, поэтому они и базируются на кораблях, особенно идущих во льдах Антарктиды.
Дождавшись, когда обороты несущего винта достигли 91%, Вениамин плавно потянул ручку «шаг-газ» вверх, сделал точно рассчитанный уход в бок от палубы с помощью органов управления и последующим разгоном. Внизу мелькнули ледяные торосы, а впереди открылась уже привычная взору белая пустыня, тишину которой нарушал лишь рев двигателей вертолёта.
Полярный день в январе длинный, солнце ночью лишь на короткий период скрывается за горизонтом. Яркие лучи небесного светила, отражаясь от снега, слепили глаза, пришлось опустить щитки и надеть очки, защищающие от ультрафиолетового излучения.
Кинув внимательный взгляд на приборную доску, в центре которой большая часть авиагоризонта была белой, а стрелки оборотов двигателей показывали 92 %, переключился на полетное задание, которое час назад ставил ему начальник экспедиции с большим северным стажем.
«Нужно провести ледовую разведку по маршруту и на прилегающей акватории, – спокойным голосом говорил Сергей Викторович, глядя в стекло переднего окна рубки, наклоненного наружу во избежание отражения. – Хотя погода и радует, но нужно, провести дальнюю разведку».
Надо, значит, сделаем, усмехнулся Вениамин, посмотрев на пилота, сидящего в правом кресле сосредоточенно колдующего над проложенным маршрутом. Почувствовав взгляд командира, Сергей оторвал глаза от карты и быстро сказал в СПУ:
– Этим курсом идем еще минут сорок, потом возвращаемся на базу.
– Хорошо, – кивнул Вениамин, соглашаясь со своим штурманом. Сергею он доверял как себе, ведь это была уже их третья командировка на шестой континент.
Имея острое зрение, тот толщину льда определял по цвету озерков на его поверхности: если вода голубая, значит озерцо пресное, из растаявшего снега, и лед тонкий; если оно зеленого цвета, это таял сам лед, который старый и толстый. Ветераны антарктической авиации научили их этим премудростям еще на Большой земле, где ежегодно они проходят переподготовку к полетам над Антарктидой. Кораблю, хотя он и называется ледоколом, двигаться в сторону толстого льда, который сверху кажется белым, нежелательно, а вот туда, где он темный и через него просматривается зеленая морская вода, как раз и нужно. В этом месте ледяной панцирь тонкий, и штурман ледокола, пользуясь результатами ледовой разведки, проложит курс, предварительно сверившись с картами глубин. Везде своя специфика.
Как всегда, неожиданно ледяное поле закончилось, внизу показалась вода, а впереди берег со сползающими языками ледников, которые, откалываясь от материкового льда, становятся айсбергами, один такой сто лет назад оторвался от Гренландии и погубил легендарный «Титаник» в ледяных водах Северной Атлантики.
Море спокойно колыхалось внизу, и на нем, казалось, неподвижно застыли белые поля сияющих на солнце ледяных гор.
– Командир, через три минуты разворот, – в наушниках прозвучал слегка охрипший голос второго пилота. – Что-то мне погода не правится, – через секунду добавил он, вглядываясь через блистер на поверхность моря.
Действительно, отметил мысленно Вениамин, бросив взгляд через остекление кабины на открытую воду, погода портится. На волнах появились барашки, что является верным признаком внезапного усиления ветра, а ведь какая стояла тихая погода. Сразу вспомнились занятия на курсах повышения квалификации, где инструктор говорил летчикам: «Одна из климатических аномалий материка — холодные стоковые ветры. Их скорость может достигать от 30–60 метров в секунду. Будьте внимательны».
Бортинженер Егор, одетый, как и они со вторым пилотом, в морской спасательный костюм, низенький и от того казавшийся широким, как медведь, сидел на своем месте позади пилотов, осуществляя контроль за работой двигателей и показаниями приборов.
Выполнив разворот на 180 градусов, Вениамин едва сдержал себя, чтобы не выругаться матом: как хорошо было, и тут поднялся этот ветрище. Указатель скорости, расположенный слева от авиагоризонта, показывал 190 км/час. Увеличив мощность двигателя и отдав ручку управления от себя, Вениамин сделал все, чтобы возросла скорость полета. Из-за турбулентности воздушного потока вертолет попал в болтанку. Судя по показаниям приборов, они стремительно летели к ледоколу, но фактически почти неподвижно висели в небе, поскольку скорость движения вертолета всего на двадцать километров превышала скорость встречного ветра.
Почувствовав это несоответствие, Вениамин уточнил у второго пилота:
– Сергей, расчетная в норме?
– Командир, мы топчемся на месте. Летим ниже расчетной из-за встречного ветра. Надо уходить в сторону моря, если это стоковый ветер, то туда он не дотянется, – выдав эту тираду, правый пилот посмотрел мельком на командира, ожидая его решения.
Айсберг, являющийся в этот момент своеобразным маяком, по которому они пытались визуально сверить скорость полета, будто нехотя уходил из поля зрения, и вдобавок испортилась видимость, начинался дождь, что для Антарктиды редкое явление, и командир включил антиобледенительную систему.
Чтобы поддерживать заданную скорость, двигатели натужно ревели, пожирая драгоценное топливо, которого, впрочем, оставалось в баках еще на несколько часов полета. Но даже курсант авиационного училища знает, топливо лишним не бывает, особенно здесь, в ледяной пустыне.
– Серега, – отозвался командир, – солнце давно прогрело нижний слой воздуха над берегом, это не стоковый. Откуда поднялся такой сильный ветер, не пойму? Поднимемся на две тысячи метров, посмотрим, что там, – озвучил он свое решение и потянул вверх ручку «шаг-газа». Стрелка вариометра, будто очнувшись от дрёмы, дрогнула и начала показывать, что их борт пошел в набор высоты.
– ...Восемьсот... тысяча... полторы... две тысячи... – как загипнотизированный смотрел на стрелку прибора второй пилот, дублируя голосом показания вариометра.
– 32939-й, усилился встречный ветер, принял обратный курс, поднялся на две тысячи, здесь почти штиль, путевая скорость в норме, – доложил Вениамин на командный пункт, расположенный на корме ледокола.
– 32939 сообщение принял, – прохрипело в наушниках, – ваше расчетное время прибытия?
– Сорок минут, – ответил командир.
– Удачи, – ответили с борта ледокола и отключились.
– Вот тебе и сюрпризы Антарктиды, – прокомментировал ситуацию бортинженер.
– Да, тут природа суровая, не забалуешь, – согласился Вениамин, вытирая испарину, выступившую на лбу. – Там внизу, где мы были, при таком ветре можно лететь хоть пять часов, а до точки не долетишь, керосина не хватит, – заметил он.
– Хотите анекдот? – подал голос второй пилот и излишне веселым голосом продолжил. – Сын спрашивает у отца-летчика, папа, почему все летчики либо лысые, либо седые?
– Лысые, сынок, это те, которые летают везде, в любую погоду, могут в полной темноте долететь куда угодно, могут сесть на «пятачке» даже в тропический шторм...
– А седые?
– А седые – это те, кто летает в одном экипаже с лысыми...
Дружный хохот экипажа разогнал сгустившуюся в кабине вертолета атмосферу напряженности, как свежий ветер облака. Через тридцать пять минут, снизившись, они увидели ледокол, медленно идущий во льдах встречным курсом.
Приблизившись к кораблю, Вениамин при заходе на посадку построил маневр, привычно рассчитав, какое расстояние корабль пройдет за время снижения, и направил вертолет на посадочную палубу с небольшим упреждением. Посадка на палубу ледокола – это целое искусство, и цена ошибки здесь равняется цене человеческой жизни. Одно неверное движение ручкой – и винтокрылая машина может зацепить винтами за конструкции ледокола, и при этом велика опасность возникновения пожара.
Плавно коснувшись палубы корабля, вертолет помолотил лопастями еще несколько минут, после чего командир перекрыл стоп-кранами подачу топлива к двигателям, которые тут же смолкли, и наступила тишина. Выбравшись из кабины вертолета, Вениамин приветственно кивнул встречающим, уже закрепившим вертолет на палубе.
После швартовки Ка-32 все спустились вниз, в каюту, рассчитанную на четыре человека. Пока раздевались, подошли и оставшиеся на корабле члены лётной группы, с которыми Егор и Сергей незамедлительно поделились подробностями полета навстречу ураганному ветру.
В этой экспедиции их летная группа, состоящая из командира экипажа, двух вторых пилотов и четырех бортинженеров, проживала в отличных условиях: каюты с душем, на корабле был хорошо оборудованный спортзал и сауна.
На следующее утро, после завтрака, Вениамин, или Вениамин Маркеевич, как уважительно именовали его сослуживцы и полярники, входившие в состав экспедиции, вернулся к себе в каюту, присел к столику и, достав небольшую книгу, взятую с собой с берега, начал читать. Он любил в свободное время читать хорошую литературу, особенно поэзию, о которой поэт О. Воротынский писал: «Поэзия – принцесса всех искусств...». И сейчас, открыв его поэму «Бурлаки», погрузился в чтение.

«Мечтаю я под небом звёздным
Увидеть маленький костёр,
Дарил тепло что людям вольным,
Речной таинственный простор.
Послушать бурлаков небритых,
Познавших тяготы пути,
В лаптях растоптанных, разбитых,
В рубахах рваных на груди.
Какое творчество народа
Мы потеряли в вихре лет!
Давно овечьего нет брода —
Размыла Волга старый след.
Хочу читателям шутливо
Поднять завесу, что хранит —
Рассказы, байки, терпеливо,
Питая памяти родник...»

Читая литературное произведение, Вениамин местами смеялся до слез над тем, как в знак благодарности за приют сообразительная представительница кочевого народа помогла сердобольному Даниле жить безбедно за счет своих богатых односельчан, причем проявляли они свою заботу о бедном кузнеце излишне усердно.
Только закончил с чтением, как зазвонил каютный телефон.
– Командира экипажа просят прибыть на мостик, – раздался в трубке голос вахтенного.
Не задавая уточняющих вопросов, Вениамин, пройдя запутанными коридорами, поднялся по трапу на ходовой мостик, где среди вахтенных находились капитан ледокола в тщательно отглаженном двубортном пиджаке, застегнутом на все пуговицы, и начальник экспедиции с кирпично-красным загорелым лицом, на котором выделялись живые карие глаза.
«Летом в Антарктиде солнечной радиации ничуть не меньше, чем на черноморских курортах», – подумал Вениамин и тут же отбросил эту мысль, пожав приветственно протянутую руку капитана.
– Сергей Викторович, вызывали? – спросил он.
– Да, нужно слетать в этот район, – ответил начальник экспедиции и, сделав приглашающий жест, склонился над картой, ткнув в нее остро заточенный карандаш, очертив участок в глубине материка.
– Сюда подойдут со станции вездеходы за контейнером, который нужно доставить на точку и передать ожидающей наземной команде. – Немного подумав, продолжил: – Задача сложная, до района чуть более 160 километров, и, хотя практическая дальность позволяет вам гарантированно выполнить полет, расслабляться нельзя. Еще раз проверьте наличие на борту комплектов меховой одежды, продуктов, средств первой медицинской помощи, спасательного плота, аварийной радиостанции, сигнальных ракет и файеров, не забудьте о лыжах. Контейнер небольшой, но секретный, так что терять нельзя, – подвел итог разговора Сергей Викторович.
День пролетел в хлопотах по обслуживанию вертолета, проверке запасов на борту, прокладке маршрута. На следующее утро экипаж в том же составе, что и накануне, после завтрака и предполетной подготовки занял свои места в кабине вертолета. Освободившись от швартовок, привычно проведя запуск, раскрутку винтов и прогрев двигателя, запросили разрешение на взлет и, получив добро, взлетели.
Полет проходил в простых условиях, на высоте 70 метров. Когда летели над континентом, антарктическое солнце ярко освещало лед, от чего он казался сияющим и прозрачным. Внизу, на побережье, мелькнула колония пингвинов и вновь продолжилась белая безжизненная пустыня. Этот пейзаж разбавляли синеющие вдали горные вершины, поднимающиеся на высоту до 4 тысяч метров.
Под мерный гул двигателей Вениамин вспомнил историю, рассказанную старым полярником в прошлом году о загадочной гибели экспедиции к Южному полюсу, произошедшей в конце 50-х годов прошлого века. По официальной версии, люди погибли из-за жестокой бури и морозов, но среди полярников ходит устный пересказ о необычных воспоминаниях, поведанных миру советским полярником Юрием Коршуновым. Тогда из шестерых полярников, стартовавших к полюсу от станции «Мирный», назад смогли вернуться только двое, а остальные погибли от непонятных светящихся шаров. Объяснить явление, которое наблюдали полярники, не удалось до сих пор. В 1966 году исследователи дали этим шарам-убийцам название — плазмозавры.

Его мысли прервал возглас второго пилота:
– Командир, смотри, что это?
Посмотрев на Сергея, Вениамин заметил, как тот напряженно смотрит куда-то вниз, при этом стуча от волнения указательным пальцем по блистеру.
Прильнув лицом к своему, он увидел фантастическую картину: сквозь прозрачный лед, подсвеченный солнечными лучами, довольно четко была видна густая сеть ходов похожих на туннели диаметром до двух метров с выходом на поверхность!
От открывшегося под ними необычайного пейзажа Вениамин почувствовал нарастающее волнение. Что это? Почему странная история, услышанная ранее, всплыла в его мозгу, накануне увиденного этого непонятного образования во льдах? Будто подсознание заранее готовило его к этой странной встрече с неизведанным!
В кабине повисла тишина, никто из членов экипажа ничего не мог сказать от удивления. И пока они старались прийти в себя, вертолет преодолел это поле туннелей. Повернуть назад, чтобы рассмотреть более тщательно странные ходы и попытаться сфотографировать не давала возложенная на них ответственность за секретный контейнер, который они должны доставить в точку, где их ждали полярники.
Будто очнувшись от увиденного второй пилот и бортинженер заговорили одновременно:
– Саня ты видел ЭТО? – Захлебываясь от переполнявших его эмоций воскликнул Егор.
– Как разветвленное подлёдное метро! – вторил ему пилот, ерзая от волнения на своем сиденье.
– Хорош галдеть, – отозвался Вениамин, – инженер, как двигатели? – и этот уточняющий вопрос, будто холодный душ, мгновенно потушил искрящиеся эмоции членов экипажа.

– Все в норме, – через несколько секунд прозвучал слегка дрожащий голос Егора, – обороты, температура, давление и работа всех систем штатно.
– До точки 10 минут лета, – сверившись с маршрутом, доложил второй пилот.
– Не отвлекаемся, выполняем задачу, дома обсудим, – тут Вениамин на секунду прервался, обдумывая, как назвать эти странные ходы во льдах, – наше общее видение, – продолжил уверенным голосом.

Вскоре они уже наблюдали впереди два вездехода, стоящие рядом с каменной площадкой, возвышающейся над снежным покровом. Заметив приближающийся вертолет, полярники зажгли сигнальные дымы, чтобы экипажу было видно направление и скорость ветра, зайдя против которого вертолет мягко коснулся импровизированной площадки, установленными дополнительно к колесам широкими лыжами, закрепленными на все опоры шасси.

– Давай, Егор, выгружай, – не выключая двигатели и держа вертолет во взвешенном состоянии, отдал команду Вениамин бортинженеру.
– Понял, – откликнулся бортинженер и сдвинув боковую широкую дверь кабины, к которой, пригибаясь, подбежали трое полярников.

– Принимайте, – крикнул им Егор, толкая контейнер по дюралевому полу грузового отсека.

Кивнув летчику, мужики, одетые в меховые одежды, схватились за торцевую ручку контейнера и потянули его на себя, после чего их товарищ нащупал такую же ручку на другом торце контейнера и вместе со своими напарниками потащил тяжелый контейнер из кабины. Совместными усилиями они поставили доставленный металлический ящик на каменную плоскую поверхность и отбежали в сторону.

– Удачи ребята! – крикнул полярникам бортинженер и задвинул дверь.

– Командир, порядок, – доложил по СПУ он Вениамину, и тот, молча кивнув сам себе, плавно потянул ручку «шаг-газ» вверх, после чего вертолет, натужно гудя, взлетел, оставив в поднятой воздушным потоком снежной пелене полярников, их груз и вездеходы.

– Командир, – в СПУ появился голос второго пилота. – На обратном пути мы вновь пройдем над аномальной зоной, – нужно будет зафиксировать все на цифру, – имея в виду свой цифровой фотоаппарат. – А то нам не поверят! – почти выкрикнул Сергей.
– Посмотрим по обстановке, – загадочно ответил Вениамин, ложась на обратный курс. Помолчав, он произнес: – Сколько до аномалии?
– Двенадцать минут, – без промедления ответил второй пилот.

Когда подлетали к району, где они видели загадочные туннели, внезапно начала портится погода и впереди сгустился туман. Вдруг из него вылетел огромный, сияющий голубоватым светом шар. Это было так неожиданно, что Вениамин опешил, продолжая пилотировать вертолет. Приблизившись на расстояние 800 метров к шару, он поразился его яркому сиянию, которое подернулось прозрачной пленкой, и загадочная сфера буквально на глазах стала свою менять форму, превращаясь в продолговатое змеевидное существо с огромной безглазой мордой и формирующейся воронкообразной пастью. Тут же в голове командира молнией пронеслось воспоминание о неудачной экспедиции, из которой вернулись только двое полярников.

– Уходим назад! – скомандовал он и отработанным тысячи раз движением рук и ног на органы управления, пренебрегая в этот момент всеми требованиями инструкций по ограничению техники пилотирования, заставил вертолет, послушный воле пилота начать резко разворачиваться на обратный курс с набором высоты.

Ка-32 благодаря заложенным в него при конструировании запасам прочности выполнил рискованный воздушный маневр, но возникшая при этом перегрузка, буквально вдавила экипаж в кресла. Вертолет, завершив крутой вираж, лег на обратный курс и искрящийся плазмозавр остался позади.

С каждым мгновением, с каждым оборотом винта Ка-32 отдалялся от опасного небесного объекта, грозившего гибелью.

В немом молчании прошло около минуты, после чего в СПУ раздался охрипший голос командира, сумевшего первым справиться с волнением, хотя сердце буквально выскакивало из груди и зашкаливал пульс.

– Саня, – обратился он к напарнику почему-то тихим голосом, – посмотри назад и доложи, что видишь?
– Уже смотрел, – дрожащим голосом откликнулся тот, – сзади густой туман, ничего не видно.

– Внеси изменения в маршрут полета на ледокол, – после небольшой заминки приказал ему командир.

В этот момент впереди, по пути следования светило солнце, хотя уже и появились признаки ухудшения погоды. Вениамину, как лихому наезднику, хотелось пришпорить своего «железного скакуна», чтобы быстрее преодолеть расстояние до ставшего родным ледокола.

– Разворот вправо на 70, – подал голос, оклемавшись за это время, второй пилот. – Парни, осталось немного, – подбодрил он экипаж.

После приземления на палубу ледокола Вениамин на ватных ногах поднялся на ходовой мостик, чтобы доложить о случившемся начальнику экспедиции. Но тот опередил его, подойдя энергичным шагом пожал ему руку и глядя в глаза сказал:
– Подтверждение о доставке груза полярниками получено. Спасибо за работу, отдыхайте!

Об увиденном, командир экипажа не стал ему докладывать, еще сочтёт их сумасшедшими, тогда от внеплановой врачебно-летной комиссии не отвертеться, заменят на другой экипаж, и умники в белых халатах будут долго копаться в их пылающих мозгах. Отстранение от полетов – вот чего боятся все летчики. Пусть уж это останется тайной, их общей тайной.

Когда Вениамин вернулся на посадочную палубу, лопасти вертолета уже были сложены, летная группа в полном составе и примкнувшие к ним члены экспедиционной команды весело перекрикиваясь, помогали закатывать их железную птицу в ангар через широко раскрытые ворота.

После того, как они все вместе собрались в каюте и рассказали об аномалии оставшимся на ледоколе членам летной группы, как по мановению волшебной палочки, на столике появилась бутылка водки, которую они распили под нехитрую закуску для снятия сильнейшего нервного напряжения, потом еще одну...

«Тайны Антарктиды, хотя на ней работают экспедиции многих стран, еще остаются, и видимо понадобится не одно поколение исследователей шестого континента, чтобы их не осталось», – устало подумал Вениамин Маркеевич, проваливаясь в сон...


Март 2023 года