Беслан

Вдоль гор у правого берега,
Реки полноводного Терека,
Стоит город ангелов в мраморе,
Окутанный грустью и трауром.

Там птицы щебечут чуть слышно,
Ветра кружат листья неспешно.
Ложатся они, согревая собою,
Замученных ангелов, укрытых землею.

Дожди омывают их лики на плитах,
Живительной влагой стремясь воскресить их,
Стекает вода бессильно под камень
И шепчет журчанием тихое аминь.

Покой безмятежный, здесь душу не лечит,
Он горем пронизан, бедой искалечен.
Земля тут пропитана солью от слез,
Усеяна болью, осколками грез.

Лишь матери стон нарушает молчанье,
Мертвенную тишь пронзая страданьем.
Стоит на коленях пред камнем могильным,
Прильнувши к надгробию, шепчет бессильно.

Лобзает устами образ сердечный,
Что в мраморе высечен юным навечно:
«Как вышло родной мой, как вышло любимый,
Что богом ты не был на свете хранимый!?

Он нелюдям жизнь твою отдал трусливым,
Бесом ведомым, злом одержимым!
Ты жаждой страдал, боялся мой кроха,
Ты был там один до последнего вздоха!

Мне не было счастья погибнуть с тобою,
Теперь я прикована жизнью земною.
Я телом живу, душа моя мертва
И нет больше в ней, ни в бога ни черта!»

Так день изо дня приходит она,
Стоит среди плит у могилы одна.
Хоть рана в рубцах, но сердцу не легче,
Время лишь старит, а вовсе не лечит.

Не старит оно лишь ангелов души,
Им страсти земные давно уже чужды.
Но в памяти нашей их образ и лица
Боль осени той не сможет забыться.