Они всё шли...

Мы о любви писали много и много пели о любви, но не к любви стремятся Боги, а к заполненью пустоты...

ОНИ ВСЁ ШЛИ...

Они всё шли, и шли, и шли… неисчислимые страданья,
Сквозь летописные труды на землю древнего преданья.
Казалось, всё сотрётся в прах, и, даже, пыли не оставит.
И встанет крах, и будет крах, возликнет крах и крах восславит.

Двадцатый век, ты, как иные, познал немало в той земле,
Не прозревали неслепые, по праву правили не те.
Снега не таяли под солнцем, не веря в святости лучей,
Не зарождались полководцы, бескровно-мёртвым стал ручей.

Обманы, голод, войны, смуты терзали, век, тебя сполна,
Собой укрыла мёртвых груды похолодевшая душа.
Устала верить по несчастью, к счастливой вере обреклась,
Но все невзгоды и напасти с собой взяла, и тем спаслась.

Двадцатый век, не плачь напрасно, не жги, о прошлом не жалей,
Недобрый, горестный, опасный, среди иных ты не страшней.
Не терпит, цельное начально, безликой, серой пустоты,
И полнит скорби и печали, вбирая павшие кресты.

И ждёт, когда-же крикнет: «Хватит!», рождённый небом на земле,
И вспомнит брат о древнем брате, и призовёт его к себе.
И взгляд чужой, иноплемённый, родного взгляда не смутит,
Душой своей, страданий полной, он брата кровного простит.