Покури со мной, дед

Дед, сейчас мне ничего не говори,
Сядь поближе к печке, где теплей и суше.
На двоих со мной «Парламент» покури,
Просто молча, что скажу тебе, послушай.

Не ношу я, дед, как раньше ты, шинель,
И лопаткой сердце здесь не прикрываю,
Чтобы в душу не достала мне «шрапнель»,
Как велела мама, «броник» надеваю.

В блиндаже при свете гильзы не сижу,
Свечи делают нам из консервных банок.
Из шинели, как вы, скатку не ношу,
Как у вас, не преют ноги от портянок.

Здесь теперь на фронте быт совсем другой,
Обеспечивают нас всем тем, что надо,
Но, как в ваше время, ходит Смерть с косой,
И по детям бьют кассетные снаряды.

Как и раньше вся Европа против нас,
Нашу жизнь они считают неприличной.
У самих, то гей, то просто пид@р@c,
Но фашисты те же, хоть в другом обличье.

Бьёмся мы четвёртый год на СВО,
Маляры, врачи, бурильщики, шахтёры,
А кто-то, словно дети, веря в волшебство,
Ведёт какие-то с врагом переговоры.

Наш народ не разучился воевать,
Жаль своих, хоть и потери здесь другие.
Мы могли бы больше их уничтожать,
Но приказа нет, нам говорят: «Мы не такие».

Но вот как тем можно будет объяснить,
Кто своих родных всю жизнь не позабудет,
Как им дальше без отца и сына жить?
Что других таких у них уже не будет.

Вот немножко пообщался я с тобой,
Как-то, кажется, на сердце легче стало.
Говорят, что нам с рассветом снова в бой.
Победим, где наша, дед, не пропадала.

Владимир Пушкарев (Якут Алданский)
21.04.2025